 |  |
Гидке Каченя
Осиновый кол Россее
«Никто другой, как Украина, забьет осиновый кол
в могилу Московской империи»
Павло Штепа
|
|
 |
|
|
|
|
Русь поганая
Всегда самым большим страхом для русских было восстановление независимости и, как результат, потеря их самой богатой природными и человеческими ресурсами колонии – Украины. Украина, с ее плодородными землями, мягким климатом, многомиллионным трудолюбивым христианским населением (в своем абсолютном большинстве славянским, - «белым», как это сегодня актуально говорить в России), с ее тысячелетними храмами и духовными ценностями, была поистине главным «бриллиантом» в короне Российской империи. Для России Украина всегда была «окном в Европу», и геополитическим плацдарма для агрессии против стран Запада.
Потеря Украины, ее богатств, а главным образом бесценного человеческого ресурса и потенциала миллионов «хохлов» - пушечного мяса, рабской рабочей силы, талантливых писателей, ученых, гениальных инженеров и конструкторов, потеря миллионов тонн (пудов) зерна, выхода к теплому Чорному морю, - означала изоляцию, медленную и верную смерть для русских.
Именно поэтому всегда главные усилия русских, начиная от царя Алексея - отца Петра І, его самого, через Катерину ІІ, Сталина и до нового (и, будем надеяться, последнего) «царя» русских - Путина, их главной целью было задушить Независимую Украину, не дать ей скинуть оковы многовекового российского рабства.
Именно с этой целью русские веками вели захватнические войны против Украины, жестоко расправляясь с народными восстаниями украинцев, уничтожая ее лучших сынов и дочерей. Именно с этой целью русские прятали, обливали грязью, или уничтожали все, что несло в себе, или могло пробудить национальный дух и память украинцев. Все, что могло вырвать «покорного хохла-малоросса» из «общерусского стойла», куда его загнала Российская, а потом и Советская империя.
Чем сильнее становился этот вольный козачий дух украинцев, чем громче становился голос украинский народа, открыто говоривший о своей Независимости, тем яростнее, и ожесточеннее русские бросались подавлять его.
Одно только начало ХХ века, принесло украинцам вместе с первой попыткой создать свое независимое государство – Украинскую Народную Республику, серию ужасных национальных катастроф, и самый страшный геноцид в истории человечества – искусственный Голод 1932-1933 годов. Мясорубка Второй мировой войны, унесла жизни еще более 8 млн. украинцев.
В 1944 году, когда миллионы украинцев-красноармейцев дрались и умирали на полях сражений, Сталин, Берия и Жуков подписывают приказ о депортации всех украинцев в Заполярье и районы вечной мерзлоты (такое себе «окончательное решение украинского вопроса»). За несколько месяцев успели выслать 200 тысяч человек, и только осознав, что одномоментная депортация такого количества людей просто парализует всю железную дорогу, перегруженную потребностями фронта, и подорвет силы Красной Армии, Сталину, Берии и Жукову пришлось отказаться от своих планов. В этом признался Никита Хрущев в своей речи «О развенчании культа личности» на ХХ съезде ЦК ВКП (б).
В 1947 году в Украине был организован очередной искусственный голод, от которого умерло еще около 1,5 млн. украинцев (тогда из разоренной войной Украины, страдавшей от неурожая, опять вывезли все продукты, чтобы отменить продуктовые карточки в советской России). Такой была жестокая месть русских за попытку украинцев навсегда избавиться от московского рабства…
После революции, развала, разрухи и полного хаоса в Российской империи в 1917 года русские всех мастей – от красных и до белых, от монархистов, эсеров, демократов, большевиков и до анархистов, кинулись душить молодую Украинскую Республику, понимая, чем может обернуться в конечном итоге для всех них потеря Украины.
«Помните также, что так или иначе, а нам необходимо вернуть Украину России. Без украинского угля, железа, руды, хлеба, соли, Черного моря Россия существовать не может, она задохнется, а с ней и Советская власть, и мы с вами… Ни на одну минуту не забывайте, что Украина должна быть нашей, нашей она будет только тогда, когда будет советской, а Петлюра вышиблен из памяти народа навсегда» - говорил в своей инструкции большевикам-агитаторам в Украине Лев Троцкий в 1918 году.
29 октября 1918 года 300 украинских студентов и гимназистов, - эти «300 украинских спартанцев» погибли, приняв первый в истории УНР бой с 5-тысячной ордой русских большевиков, рвавшихся к Киеву. Захватив Киев, большевики первым дело расстреляли 200 учеников-гимназистов, которые были в списках военно-спортивных организаций. Всего лишь за несколько следующих недель русские расстреляли еще 5000 киевлян. Поводом для расстрела был ответ, или записка в кармане на украинском языке.
Белые русские, «едино-неделимщики», пришедшие на смену большевикам чуть позже пользовались аналогичными методами борьбы с «петлюровскими сепаратистами». В этом же 1918 году, на Кубани (которая уже выслала своих депутатов для объединения с УНР) русские белогвардейцы, захватывая украинские станицы, рубали шашками украинских учителей, «осмелившихся» учить детей украинцев «хахлацкому наречию».
21 октября 1921 года русские большевики расстреляли 359 украинских козаков Шестой дивизии армии УНР возле села Базар, засыпая еще полуживых и раненых вперемешку с убитыми. Одному козаку посчастливилось ночью откопаться, выбраться из ямы, и спастись, благодаря чему впоследствии и было найдено место расстрела и захоронения.
В 1921 году карательные отряды русских чекистов расстреливали тысячами пленных украинских повстанцев Холодноярской Республики и членов их семей в Черкасской области. Именно эти повстанцы до 1923 года вели борьбу под сине-желтыми стягами против чекистов и продотрядов, грабивших Украину и вывозивших продукты в околевавшую от голода, холода и вшей советскую Россию.
В середине 1920-тых годов, для выявления «буржуазно-националистических элементов» большевики объявили в УССР начало «украинизации». Украинская молодежь, в основном выходцы из сел и дети украинских рабочих, поверив большевикам, начали активно возрождать украинскую культуру. Всего лишь за несколько лет более 200 украинских молодых писателей создали то, что потом будет называться «Расстрелянным Возрождением» Украины. До 1939 года в живых из этих 200 человек останется лишь 10 украинских писателей. Их не пощадили даже за «пролетарское происхождение», главным аргументом в пользу их расстрела выступила национальность – «украинец». Русских «самородков» Горьких, Демьяновых-Бедных, и прочих Маяковских, почему-то, не расстреливали.
В 1928 году большевики запретили деятельность Украинской Автокефальной Православной Церкви, расстреляв при этом более 3,5 тысяч ее священников, а остальных сослали в Сибирь. Нынешние сотрудники КГБ в рясах и блюстители «Русскаго Міра» в РПЦ мечтают о повторении уже проделанного, но, увы, сегодня должны довольствоваться лишь обвинениями в «неканоничности» и «безблагодатности» Украинского Патриархата. Тысячи украинских храмов и церквей были взорваны в 1930-тых годах уже при Сталине, так почитаемого в нынешней «православной» России за «возрождение» «Сергианского коммуно-православия» в 1944 году. Тихое уничтожение украинских церквей продолжалось до начала 1980-тых годов.
Одним из невиданных по своей жестокости и безумию стала расправа над украинскими кобзарями и лирниками. Эти воспетые еще Тарасом Шевченко слепые старцы веками воплощали в себе сам дух, саму квинтэссенцию Украины. Поводыри водили их по селам, где они тихо пели народные песни, не давая забыть украинцам об их славном козацком прошлом, о великих восстаниях, великих битвах, и великих победах над врагами, - своего рода путешествующие учителя украинской истории. Уникальность кобзарей заключалось в том, что почти все песни, которые они пели, больше нигде не были записаны. В декабре 1934 года под прикрытием «культурного съезда», русские чекисты собрали в Харькове 300 этих слепых кобзарей и лирников, где всех их расстреляли. Летом 1936 года в Полтаве, под прикрытием «концерта», русские собрали и расстреляли оставшихся в Украине кобзарей. Так уничтожалась душа украинского народа.
С оккупацией Украины большевики поняли, что главным очагом сопротивления есть украинское село – неисчерпаемый источник все новых и новых лидеров, борцов, народных учителей, и украинских героев. Пока существовало такое украинское село, нечего было и думать о том, что Украину можно будет удержать в составе СССР.
Украинское село, украинский крестьянин стал главным врагом русских в их борьбе за выживание. Уничтожить, растлить, выжечь украинское село означало выжечь украинский дух их Украины.
С самого начало русско-советской оккупации Украины, крестьянам запретили пользоваться бывшей общественной собственностью (леса, в которых все могли заготовлять материалы, пруды и реки, в которых можно было разводить, или ловить рыбу, общие луга для выпаса скотины). Были введены разорительные налоги даже на фруктовые деревья, из-за чего украинцам пришлось вырубать под пень свои прекрасные сады. У людей забрали все их общественные ресурсы, создавая при этом «коллективную», а по сути, - государственную собственность.
До коллективизации абсолютное большинство жителей украинского села состояло из зажиточных крестьян - «господарів». Земля, которую они обрабатывали веками, передавалась в каждой семье из поколения в поколение и была главной ценностью, всем смыслом жизни украинского хлебороба. Земля была у каждого, вне зависимости, занимался ли украинец другим ремеслом, или нет, - он всегда обрабатывал землю.
В августе 1929 года Совнарком УРСР, по распоряжению из Москвы, принял новое постановление «О признаках кулацких хозяйств», которые были сформулированы так, что под них попадали все украинские крестьяне. До 1929 года, никогда до этого, в Украине на селе не употреблялось слово «кулак», с тем значением, с которым его употребляли русские большевики.
Какими же были признаки этих «кулацких хозяйств»? «Кулаком» сразу же становился любой украинец, у которого в хозяйстве были свои овцы, коровы, лошади, своя молотилка, маслобойка, жернова, сушилка, прядильные, ткацкие станки, станки для выделки кожи и шитья шапок, свой кирпичный завод, или другое промышленное производство, мельница… Все то, что имела каждая украинская семья.
Второй признак «кулака» - когда в хозяйстве сдавались в аренду постоянно, или на сезон отдельные помещения, или инвентарь. И третий – когда члены семьи продавали избыточные запасы своего труда, торговали, занимались коммерческим посредничеством, имели другие нетрудовые доходы, или когда кто-либо из семьи брал регистрационное свидетельство на ведение промышленного производства. Все то, что было устоями, основой промышленной и сельскохозяйственной деятельности в любой другой стране, попадало под определение «кулачество» в СССР.
Еще одним признаком «кулака» было систематическое использование наемного и, разумеется, оплачиваемого труда, главным образом, в кустарных промыслах. А так как к любому ремесленники всегда приходили ученики, все собственные производства попали под категорию «кулацких хозяйств, эксплуатирующих труд». Следующим ударом по собственникам стал единый налог, по которому с «едока» - то есть с одного члена семьи брали 300 рублей, но не меньше 1500 рублей с семьи, даже если в ней было всего 2-3 человека. Это были огромные деньги. Выход был один - или платить, или идти в колхоз.
Украинских крестьян заставляли отдавать в колхозы все – от земли, и до инвентаря. Это было просто шоком для украинцев, в сознании которых поколениями было воспитано уважение к собственности и ее границам ("Межа - святе діло", как говорит украинская пословица). Украинец не понимал, как можно было отдавать кому-то свою свинью, или корову. Чтобы не сдавать скотину в колхозы, люди ночью резали ее, солили и прятали запасы, за что многих арестовывали, депортировали в Сибирь, а часто и просто расстреливали, так как вся их собственность становилась «государственной» даже до того, как украинцы успевали записаться в колхоз.
Украинцы до последнего сопротивлялись вступлению в колхозы, не желая отдавать нажитое своим трудом добро, в обмен на пустые «трудодни».
«Трудодень» - аналог полного рабочего дня, с выполнением установленной нормы. На самом же деле, этот «трудодень» мог продолжаться и несколько рабочих дней. Старосты, которые ставили палочки в табелях, часто засчитывали человеку за месяц изнурительной работы… по 2-3 трудодня. Вместо денег за один трудодень выдавали по несколько килограмм зерна, или крупы. Такое «вознаграждение» за труд просто убивало сложившуюся веками высокую трудовую этику и культуру украинцев.
В тоже время активно уничтожались индивидуальные мастера – ремесленники. Обычно, каждая семья имела такого мастера. До 1930-тых годов в украинских селах почти не было магазинов и зависимых от привозимых туда товаров крестьян. Каждое село, каждая семья была, по сути, автономным образованием. Гончар менялся своими изделиями с маслобойщиком, портной с мастером по пошиву шапок, сапожник с кузнецом. Излишки везлись на ярмарку. Именно это система независимого сельского производства и обмена товарами в Украине стояла поперек горла Москве. В 1929 году в СССР объявили всеобщую коллективизацию, начали создавать колхозы, артели, коммуны и проч. В эти артели и загоняли ремесленников. Это был ремесленнический аналог колхозов, с соизмеримым вознаграждением труда.
Гончар, который до этого работал дома, сам заготавливал дрова, сам искал определенный вид глины, сам обжигал и расписывал горшок. От начала и до конца. Он дорожил своим именем и репутацией. После того, как гончаров загнали в артели, где каждый выполнял только определенную часть работы – или только заготовлял дрова, или только подготавливал глину, размылось само понимание ответственности за труд, резко упало качество товара. От такой унизительной оплаты труда и, главное, от еще более унизительного отношения большевиков к человеку, ремесленник больше не желал вкладывать душу и старание в свою работу.
Мелкому предпринимательству запретили изготавливать продукцию. За производителями был установлен контроль НКВД и партийной администрации. Тем украинцам, которые умели сшить шапку, тулуп, или какую-нибудь обувь приходилось обменивать свой товар ночью, чтобы про это не узнала оккупационная власть. "Спекуляция" – тоже одно из тех словечек, которое появилось на Украине только в 1930-тых годах.
На Полтавщине в то время жила семья Вихтеренков, чья резьба по дереву славилась почти по всей Центральной Украине. Их семью полностью уничтожили, не дав возможность передать свое мастерство никому другому.
Умышленно не создавались артели из портных и ткачей, так как советская власть продавала свою омерзительную по качеству и крою одежду и не хотела никакой конкуренции с селом. Правда, это и дало шанс выжить в Голодомор некоторым из портных. Когда раскулачивали людей, у них отбирали лучшую одежду (которую же потом присланные из России комсомольские активисты продавали на базарах в больших украинских городах). Оставшуюся старую и рваную одежду крестьянам все равно приходилось перешивать. Именно так посчастливилось выжить некоторым портным в Голодомор, - благодаря пригоршне фасоли, или картофелине, которые ему приносили односельчане, за ремонт одежды.
Тот факт, что настоящими «хозяевами» жизни вдруг стали не самые трудолюбивые крестьяне, а оккупанты, присланные лентяи, пьяницы и садисты, перевернул сознание украинского хлебороба. Кто же раскулачивал, загонял с наганом в руках в колхозы, и отбирал хлеб у украинца? Конечно же, среди них были и местные «активисты», но во главе их всегда были уполномоченные из районных НКВД, которые в Украине, практически до второй половины 1940-вых годов состояли, в абсолютном своем большинстве, из русских. Часто эти присланные и вооруженные активисты даже не понимали украинского языка, но зато повторяли свои «ходки» по селу по 10-15 раз в месяц, терроризируя и запугивая крестьян высылкой в Сибирь за отказ от вступления в колхозы.
Власть таких активистов в селах опиралась на наиболее агрессивных, деморализованных и ленивых, - в подлинном смысле изгоев и отбросов общества, которых в среднем украинском селе из 500-600 душ не набиралось даже более 3-5 человек. До коллективизации у них не было даже своих хозяйств, по причине своей лени, или алкоголизма. В первый раз, за всю свою жизнь, получив шанс хоть как-то компенсировать свою неполноценность, они с удовольствием ходили по хатам своих же односельчан, сначала вместе с уполномоченными из НКВД, а потом уже и без них.
Вооруженные, озверевшие от внезапной власти и прошлых насмешек со стороны здоровых крестьян, они снимали с хозяина последний тулуп, выгоняли людей босыми на снег, выносили последний мешочек зерна из хаты, даже выливали на пол и топтали то, что варилась в казанках. Их называли «коммуняками», «краснокожими», «бригадниками» и «буксирами». Месть крестьян тоже не заставляла себя долго ждать, украинцы безжалостно расправлялись с отдельными активистами и даже с целыми «буксирными бригадами» при первой же возможности.
Но самым ужасным было то, что очень часто в такие бригады привлекались дети, чьих родителей уже репрессировали, - их набирали из школ-интернатов. Учителей, которые «неправильно» воспитывали детей, учили их по старым традициям, вере в Бога, - арестовывали, а взамен присылали тех, кто работал на власть. Незаметно, под видом контрольных работ, или бесед они узнавали от детей, в какой семье еще оставалась еда, или где отец добывал ее. Именно на такие рабочие кадры и политику в селе делала упор советская власть.
До Голодомора 1932-1933 годов в украинском селе напрочь отсутствовало воровство. Двери подпирались веником, камнем, или закрывались на колышек. Единственный вид воровства, который существовал – конокрадство, карался страшной смертью. Если конокрада ловили, все село собиралось и вершило над ним самосуд. Его привязывали между двух широких досок, по которым били кувалдами. Конокрад умирал долгой и мучительной смертью от разрыва внутренних органов. Пойманного на более мелком воровстве могли побить камнями, или, при совсем малозначительном проступке, раздетого прогнать через все село и высмеять.
Все лишь за 3-5 лет от начала коллективизации отношение к воровству изменилось самым радикальным образом. Только после советской власти и Голодомора в украинском селе появилась пословица: "Ніч-мати, не вкрадеш - не будеш мати".
Именно в 1930-тых годах люди начали считать, что если они ничего не получают за трудодень в колхозе, то они должны что то взять из него сами, так как это не воровство, а компенсация за недоплаченное им. Люди, которые раньше превыше всего ценили честный труд, увидели, что те, кто не работал, жили лучше и сытнее. Так зачем же работать, если можно украсть? Так было отравлено сознание 88-90% всего трудоспособного сельского населения Украины, которое было загнано в колхозы.
За 3-4 года после начала коллективизации формируется новая социальная иерархия в селе – в колхозы, в изнурительный физический труд, втягивают женщин, которые раньше занимались исключительно домашними хлопотами и воспитанием детей. Только после 1933 года в Украине появляются женщины-трактористки, шпалоукладчицы и шахтерки.
Именно так уничтожался семейный уклад, отточенный за сотни и сотни лет украинской культуры. Именно в 1930-тых годах в УССР массово начали создаваться ясли и детские сады, чтобы детей уже больше не воспитывали дома. В 1932 году этих детей не стало чем кормить, ясли и детские сады закрыли. Голодомор 1932-1933 гнал родителей в поисках хлеба из села в город, оставляя полуживых малышей одних дома, где они и становились жертвами обезумевших от голода соседей и даже близких родственников. В 1932-1933 годах людоедство в агонизирующих, окруженных отрядами НКВД селах Украины, распространялось ужасающими темпами.
Рождение, свадьба и похороны – три основоположных составляющие жизни украинского села были тоже чудовищно изменены. Исчезло то, что называлось обрядами. Крещение новорожденных было запрещено. Люди проходили десятки километров в поисках оставшихся священников, которые, переодевшись в простую одежду, приходил и крестил детей ночью, при закрытых дверях и окнах. Если сельская администрация узнавала о крещении ребенка, - семью выгоняли из колхоза, а это, при полностью отобранной земле, скотине и инвентаре, означало верную смерть.
До Голодомора свадьбы в украинском селе гуляли по семь дней, со множеством ритуалов, обрядов и обычаев. После Голодомора исчезла почти вся фольклорная составляющая жизни села. Исчез обычай приданого – так называемого «посага»: до замужества украинка уже с 9-10 лет начинала шить себе, своему будущему мужу и детям сорочки, рушники, скатерти, и юбки, и все, что только могло понадобиться. Кроме этого, родители невесты передавали еще в подарок молодым много другого добра. После Голодомора этот обычай просто исчез, - на столько обеднело украинское село, что нечем стало даже выдавать приданое.
Большевики и сельсоветы начали активно внедрять новую «традицию» свадебных гуляний, - вместо обрядов и неповторимых украинских народных песен, - гармошка, танцы под патефонные советские марши и много водки. Нечего даже и говорить, о том, что до свадьбы ни у молодого жениха, ни у невесты не было никаких интимных отношений. Сельская молодежь была здоровой физически и духовно, и никакие «теории стакана воды», которые пользовались такой бешеной популярностью в советской России, не могли иметь места в Украине.
К смерти в селе всегда относились с пониманием, каким бы ни был человек при жизни, после смерти к покойнику всегда относились с уважением, - его обмывали, отпевали в церквях, и за душой усопшего еще долго читали молитвы.
Во время Голодомора у обессиливших людей не было ни сил, ни средств даже хоронить в гробах своих умерших. Людей хоронили в чем попало, – в сундуках, в ящиках… Священники и службы на кладбищах были запрещены. Именно после 1933 года на похоронах появляется духовая музыка – омерзительные импровизированные оркестры, с толкающимися, пьяными музыкантами, вместо священника и тихой молитвы, - как верх кощунства даже над уже мертвыми украинцами.
В Голодомор со смертью было связано и выживание – за сбор трупов (довольно массовая тогда работа) платили такую норму в день – 300-500 граммов хлеба со жмыхом за, скажем, 12 умерших. Поэтому часто на подводы с мертвецами бросали еще живых, чтобы дотянуть до нормы. За это выживший получал возможность хоть как то отсрочить голодную смерть своей семьи и своих детей. Трудно судить их за это сегодня.
Были, конечно, и жестокие люди, потерявшие от голода последние человеческие чувства. Умерших и оставшихся лежать на улице, они зацепляли баграми, или крючьями, волокли к ближайшей яме и сваливали всех в общую могилу. Выжившие, особенно дети, никак не могли понять, что же происходит со всеми, почему раньше покойников провожали песнями и молитвами, стелили им дорогу на кладбище травами и цветами, а теперь тягают баграми и сбрасывают в ямы, как попало. Тогда этим детям было по 8-9 лет, с какой психикой они продолжали потом жить, и какое отношение к жизни формировалось у них под действием увиденного?
Все традиционные праздники советская власть объявила пережитками прошлого и суевериями, заменив их своими, советскими. В июне 1928 года ЦК КПУ, следуя распоряжениям из Москвы, принимает постановление о запрещении религиозных движений и введении антирелигиозной пропаганды. Именно тогда возник союз воинствующих безбожников, именно тогда по всей Украине начали взрывать тысячелетние церкви и храмы, бесценные духовные памятники украинского народа, построенные еще во времена Киевской Руси.
Церковь в селе обложили налогом. Украинцы собирались всеми силами, чтобы уплатить эти налоги. Когда же средства выкачивались до конца, деревянные церкви большевики разбирали, а каменные использовали как склады, или гаражи для техники. Сельсоветы фальсифицировали подписи людей, по которым якобы сами люди просили закрыть церкви - «очаги религиозного дурмана».
В церквях открывались избы-читальни и клубы. Это был еще один шок для украинцев – танцующие комсомольцы и партийцы в церкви! В школах во время церковных праздников проводились антирелигиозные мероприятия, - были даже специальные «антирождественские» и «антипасхальные» компании. «Социалистические» 1 и 2 мая праздновали за счет Дня Вознесения Христового (его специально сделали рабочим днем), чтобы заместить в сознании людей церковные праздники советскими. Выходные вместо воскресенья перенесли на четверг, но это нововведение не прижилось.
Именно тогда, в 1930-тых годах были введены праздники «8 марта» и «маевки», которые отмечаются до сих пор, правда уже без митингов перед сельсоветами «в поддержку революционных рабочих Германии», и без рассказов о надоях. Теперь уже просто обпиваются водкой и обжираются шашлыками.
Массовое самогоноварение и спаивание украинцев – тоже подарок Голодомора. До 1930-тых алкоголь употребляли исключительно по большим праздникам. На свадьбах была всего лишь одна-единственная чарка и один бутыль с украинской горилкой. Когда чарка за свадебным столом обходила по кругу два-три раза, это и называлось «выпить». А уже в 1932-1933 годах, активисты, раскулачив очередную семью, отобрав у нее последние запасы еды, и обменяв на водку отобранное добро, отмечали свои «подвиги» чудовищными пьянками. Сформировался новый «стандарт» застолья.
После 1930-тых в украинских селах перестали ткать полотно. Большинство мастеров умерло в Голодомор, вместо них появились магазины. Магазинная ткань была очень низкого качества, да и продавалась она только тем, кто работал в колхозе. Если не хватало трудодней, - ткани отпускали меньше, так, что даже хватало на юбку. Тогда же появилась и коррупция в торговле. – продавцы часто продавали ткань в первую очередь своим родственникам, или сельскому начальству.
Фабричная ткань, в отличие от домашней, сделанной «для себя» была очень низкого качества. Исчезло и кожное сырье, - так что 1930-е годы подарили украинскому селу еще одно «социалистическое достижение» - кирзовые сапоги.
Изменился сам стиль одежды, - председатели колхозов переоделись в популярное в Москве «галифе», а одежда простых крестьян стала значительно хуже и беднее. Активисты, раскулачивая село, забирали даже сделанную вручную одежду, - кожухи, вышитые сорочки и рушники, наволочки, скатерти, одеяла, - все качественное, красивое и новое, что можно было потом обменять на базарах.
В колхозах и сельсоветах устраивали даже торги из таких отобранных вещей. Правда, пользовались популярностью такие «аукционы» крайне мало, - украинцы не хотели скупать то, на чем было людское горе. Иногда родственники помогали друг другу выкупить и вернуть свои вещи.
Но чаще всего все эти вещи растягивалось сельскими руководителями по своим домам, - одежда, утварь, добро. То, что не могли забрать, или увезти, - ломали, особенно сельский инструмент, чтобы люди не могли потом вскопать даже грядку. Украинцы снимали с себя последнюю сорочку, собирали последние остатки своего добра и редкие драгоценности, и, если им удавалось пробраться через заслоны НКВД, и добраться к ближайшей железнодорожной станции, - пробирались в города, чтобы там обменять свои последние сбережения на мешочек муки, или крупы. Из облав, которые устраивали на них милиционеры, не всем удавалось вернуться домой, и даже к тем, кому посчастливилось вернуться, по доносу, могли снова прийти «буксирные бригады».
Изменилось само отношение к быту, люди стали безразличны к своему достатку. Типичный быт 1980-тых годов в украинском селе, в доме – одна железная кровать, с прибитым над ним фабричным покрывалом, стол, занавески и больше ничего. Люди с утра, и до самого вечера, работавшие в колхозе, приходили домой просто переночевать. Не надо было уже ни копить, ни собирать, - «Все равно лучше жить никто не будет…». Вся жизнь проходила в колхозе.
Изменилась культура приготовления и употребления еды. Раньше вся семья всегда собиралась вместе, это был ритуал – отец во главе, все получали свою порцию по очереди. В Голодомор – кто, когда успел, тот и поел. Изменился качественный и количественный состав еды, и сами блюда.
Соответственно изменилось отношение к отцу, который больше уже не мог обеспечить семью, зарабатывая на хлеб своим трудом. С приходом советской власти отец уже не мог обеспечить своих детей ни юридическими правами, ни материальными благами, - он не мог передать им в наследство столько добра, как раньше, не мог дать ни приданое, ни землю. Вместо этого появилась юридическая и материальная ответственность детей за отцов – «Кулацкие дети» репрессированных родителей подлежали выселению в детские дома, а если им и удавалось остаться в селе, судьба их была самой тяжелой.
В 1932-1933 годах по всей УССР было зарегистрировано более 2000 случаев каннибализма, происходивших на почве полного разрушения психики.
Про людоедство много говорили, но даже в те страшные годы, факты каннибализма вызывали шок и отвержение у голодающих украинцев. Повсеместным явлением стали самоубийства. Были случаи, когда женщины не выдерживая больше мучений, на ночь растапливали печи, закрывали окна и двери, и всей семьей, с детьми, отравлялись угарным газом.
Массово распространялись случаи умышленных убийств. Главным образом, со стороны активистов, которые, пользуясь своим всемогуществом, чинили самосуды. Так активист - объездчик, увидев детей, или женщин, которые на скошенном поле, в стерне, выбирали редкие оставшиеся колоски, мог на месте до смерти забить жертву нагайкой с металлическими наконечниками, или же жертва умирала от ран уже дома.
Именно 7 августа 1932 года ЦИК и Совнарком СССР принял постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Постановление, написанное и утвержденное лично Сталиным, и направленное в первую очередь против украинского села, в народе назвали «Законом о трех колосках».
Закон предусматривал «расстрел с конфискацией всего имущества, или, по смягчающим обстоятельствам, лишение воли на срок не ниже 10 лет, с конфискацией всего имущества». Амнистия в этом случае была запрещена. Всего же к лету 1933 года по этому закону было осуждено 150 000 украинцев, около 51 000 украинцев были расстреляны. Осуждали даже детей, которые в холодных, осенних полях, босяком по стерне искали редкие оставшиеся колоски.
Как последний акт отчаяния и мести, безоружные, доведенные до крайности, украинцы голыми руками убивали активистов. Украинские мужчины и женщины вилами и лопатами расправлялись с русскими коммунистами, жгли сельсоветы, забирали свою скотину из колхозов. На места самосуда сразу же высылались карательные отряды НКВД, которые каждый раз жестоко расправлялось с восставшими.
Только за несколько первых лет 1930-тых годов в Украине вспыхнуло 400 крестьянских восстаний. 265 районов Украины были охвачены стихийными восстаниями, в 108 районах восставшие полностью уничтожили всех чекистов, коммунистов и «продотряды». Всего же в 1917-1933 годах в Украине действовало 692 подпольные организации и 1435 повстанческих отрядов, большая часть которых погибла в борьбе с большевиками.
Среди украинцев служивших в Красной Армии ширились слухи о Голоде в украинском селе, критически возрастало количество готовых к вооруженному восстанию. Для советской России и Сталина возникла реальная угроза потерять Украину. На борьбу с украинскими повстанцами были брошены основные силы большевистского террора, пропаганды, и политики изоляции села от внешнего мира. Потеряв в изнурительной и неравной борьбе самых активных своих борцов и защитников, силы Украины были подорваны.
Со временем сопротивление стало пассивным – люди начали закапывать зерно, смешивая его с землей, прятать в солому, просто отмалчиваться. Но именно из-за пассивного сопротивления в сознании людей начинал прочно укореняться сильный страх. Если у людей и было зерно, то они, опасаясь, что их кто-то увидит и донесет, так и не откапывали зерно и умирали от голода.
Страх – самое страшное увечье нанесенное русскими украинской нации. Люди стали замкнутыми и неприветливыми. Попробуйте поехать в Сумскую, или Черниговскую область, пройдитесь там глухими селами и попробуйте заговорить с местными стариками…
Конечно же, была тогда и солидарность и взаимовыручка. Украинцы делились последним куском хлеба и стаканом молока со своими ближними, спасая соседей, знакомых, и их детей, но явление доносов стало массовым.
Американский исследователь Голодомора Роберт Конквест отнес этот феномен к психическим симптомам, которые возникли в результате длительного голода. Люди стали бояться друг друга, своих соседей. Ночью, когда в доме мололи остатки злаков, во дворе оставляли детей, для того, чтобы они успели предупредить родителей о приближении соседей. О каком дальнейшем построении «солидарного социалистического общества» могла идти речь?
Страх и неуверенность часто заставляли доносить на соседа, чтобы тот не донес первым. Доносы поощрялись. Была установлена премия в размере 10-15% от найденного зерна. Для некоторых людей донос стал единственным способом выжить. Часто так сводили личные счеты. Именно после Голодомора, донос стал не позором явлением, а проявлением «общественной сознательности».
Сельский милиционер за каждое такое доведенное до суда дело получал добавку к зарплате в виде 75 рублей. Именно из села 17 февраля 1933 года этот «удачный» опыт был распространен по всей территории УССР.
Очевидно, что только ужасы Голодомора затмевают еще одну истину. Потому что действительно никто еще не поведал ни нам, ни всему миру о том, что Голодомор 1932-1933 годов был не только самым большим геноцидом в истории человечества, но и самым масштабным, самым эффективным ограблением людей. Такой себе «золотой жилой» и «золотой лихорадкой» по – коммунистически, где жертвы сами доставали из тайников и несли русским оккупантам свои семейные драгоценности. Лишь бы отстрочить голодную смерть. А, может, и выжить.
Автоматически возникает вопрос, - а сколько же капитала всего вымела из Украины красная московско-имперская метла? Можно назвать некоторые детали этого преступления. «Торгсин» (от словосочетания «Торговля с иностранцами») во время Голодомора стал единственной государственной системой магазинов, где население Украины могло купить некоторые продукты питания первой необходимости. Но только за драгоценные металлы, или за валюту.
Формально эта всесоюзная контора возникла летом 1930 года при Наркомате Внешней торговли. Но в Украине магазины «Торгсина» начали активно работать только с января 1932 года, и как показала практика, не с иностранцами, а с голодающими жителями сел.
Постановление «О создании Всеукраинской конторы «Торгсина»» было принято на заседании Совета Народных Комисаров УССР 29 июня 1932 года.
Случайны ли эти даты и директивы? Сопоставив по времени и содержанию разные постановления и другие документы по организации и расширению деятельности системы магазинов «Торгсина» в Украине с другими постановлениями. Среди них постановление об усилении «хлебозаготовок», «Закон о трех колосках», о недопущении какой-либо торговли в украинском селе, постановление о борьбе с «саботажниками» и т.д.). Можно ужаснуться тому, насколько эти документы появлялись абсолютно синхронизировано.
Все распоряжения появлялись по принципу: 1) Партия забирает у украинского села весь хлеб; 2) «Торгсин» забирает у украинского села все золото и деньги. Дальнейший анализ деятельности партии и «Торгсина» в Украине добавляет еще один пункт 3) И партия, и «Торгсин» сделают все так, чтобы хохлы все равно не выжили.
В обмен на золото украинцы получали товарные ордены (боны), а с 1933 года специальные книжки, по которым они уже отовариться продуктами. Весь процесс затягивался до двух месяцев, с тем, чтобы отовариваться по бонам и книжкам было уже некому.
Очевидцы свидетельствовали о сотнях случаях смерти голодающих прямо в очередях «Торгсина», или сразу же после покупки продуктов. Иногда такие очереди за хлебом тянулись до нескольких километров. Те, кто занимал очередь ни свет, ни заря, мог получить эти маленькие кусочки хлеба по 150 грамм только поздно вечером. В основном приезжали люди из сёл, которые очень часто получали этот кусочек хлеба, садились в уголок и умирали прямо там, на улице.
Часто возле магазинов «Торгсина» на голодных украинских селян уже поджидали работники ГПУ, которые арестовывали «золотовалютчиков» и отбирали у них купленный хлеб, а иногда просто «гнали в шею», закрывали в отделениях, для гарантированной смерти, или занимались банальным рэкетом, выбиваю признания о том, сколько золота еще осталось у человека дома.
Осенью 1932 года весь Киев уже был наполнен голодными и опухшими жителями окрестных сел, которые старались обменять свои нехитрые пожитки на хлеб, или другие продукты. Особенно много их стало весной 1933 года, - голодными и умирающими были заполнены все скверы и улицы города. Люди несли остатки своих драгоценностей в магазины «Торгсина», прилавки которого были забиты пакетами с мукой, салом, медом, сыром, колбасой и консервами.
В обмен же на золотые украшения людям выдавали самую дешевую кукурузную муку, или крупу. Но более всего смертности украинцев, даже «осчастливленных» «Торгсином» способствовал так называемый «припек», - официально разрешенная прибыль работникам-скупщикам «Торгсина», разница между весом золота, принятого от населения, и сданного в банк. Очень часто работники «Торгсина» принимали золото по одной массе, а записывали в регистрационные акты совсем другую.
Таким образом, один только «припек» каждого магазина достигал нескольких килограмм в месяц. За каждым граммом золота, вырванного у украинца, оставалась чья-то голодная смерть. Кроме «припека», получая огромные зарплаты и продовольственные пайки, работники «Торгсина» все одно занимались мошенничеством и спекуляциями. Система «Торгсина» платила украинцам за их золото значительно меньше того, что оно стоило на мировых биржах.
Но сам факт этого чудовищного преступления русских против украинского народа усугубляется еще одним аспектом: бытовое золото украинцев, (которое русские так презрительно называли «драгломом»), было особенно опасной, с идеологической точки зрения, ценностью. Его обрядно-традиционный смысл затрагивал самое святое каждой украинской семьи – это были семейные реликвии, - все то, что оберегали, передавали из поколения в поколение, объединяя семьи в роды, а роды в нацию, приумножая духовность.
К октябрю 1933 года в Украине действовало 263 магазина «Торгсина», каждый из которых располагал системой приемных пунктов, отделений, и филиалами. Больше всего таких магазинов было в Киевской области – 58, меньше всего в Донецкой – 11.
Масштабы большевистской «золотой лихорадки» полностью совпадали с «графиками» геноцида. Если в 1931 году через систему «Торгсина» государство получило 6 млн. рублей, то в 1932 году уже около 50 млн., а в 1933 году – 107 млн. рублей. Из них 75,2% приходилось на драгоценные металлы – золото, серебро, платина. Так называемый «драглом» составлял 38%, монеты царской чеканки – 18% от общей суммы валютных поступлений.
Если в 1932 году «Торгсин» УССР «заготовил» у населения 21 тонну золота (26,8 млн. рублей) и 18,5 тонн серебра (0,3 млн. рублей), то в 1933 году «Торгсин» «заготовил» уже 44,9 тонн золота (58 млн. рублей) и 1420,5 тонн серебра (22,9 млн. рублей).
Особенно невыгодно было сдавать серебро. Цена на него по сравнения с дореволюционной упала в три раза. За 1 грамм серебра украинцам платили 1 рубль 25 коп, хотя его цена Нью-йоркской бирже была 1 рубль 80 копеек. От такой «дельты» прибыли СССР были колоссальными.
Скупку бриллиантов правительство позволило осенью 1933 года, когда поступление золота в магазины «Торгсина» практически прекратились (все сдали, да и некому уже было сдавать). В Украине действовал только один пункт – в Харькове. За один карат бриллианта с дефектами «специалисты» «Торгсина» брали 12 рублей, за чистый – 260 рублей. Не трудно догадаться, по какой классификации проходила основная масса бриллиантов. Только за 4 месяца операций с бриллиантами «Торгсин» собрал их на 600000 рублей.
В 1932-1933 годах из Украины за границу было продано разного антиквариата (произведения искусства, иконы, старинные драгоценности) на сумму 5,8 миллионов рублей.
Если сопоставить число жертв украинского Голодомора с количеством золотом и серебра, которое было выкачано московско-имперским коммунизмом из Украины в 1932-1933 годах, получится где-то 5 инвалютных рублей на душу. Или 12 килограмм муки. Такой была цена жизни, вернее, страшной смерти одного украинца.
Если же поделить эти 66 тонн золотых изделий и 1439 тонн серебряных изделий на все население Украины того времени, получится приблизительно 1,5 грамма золота и 31 грамм серебра. К чему это? Пусть каждый «истинно православный» русский, носящий сегодня золотой крестик, или обручальное кольцо подумает…
Всего же, только по самым скромным оценкам в Украине от штучного голода 1932-1933 годов погибло 6 млн. населения. От 1,4 до 2,5 млн. украинцев были депортированы в Сибирь и районы вечной мерзлоты. На «очищенные» территории из центральных областей советской России хлынули орды русских, которые уже давно были наслышаны о щедрой украинской земле, теплом, мягком климате, и о богатых и крепких хозяйствах украинцев.
Только за два следующие года в Украину переселилось 22000 семей, общей сложностью более 1,2 млн. человек. Из Белорусской СССР в Одесскую область – 61 эшелон; из Западных областей РСФСР в Днепропетровскую область – 109 эшелонов; из Горьковской в Одесскую область – 35 эшелонов; из Центрально-черноземного региона России в Харьковскую область – 80 эшелонов; из Ивановской области в Донецкую – 44 эшелона. (См. карту) Интенсивная колонизация захваченных территорий продолжалось до конца 1930-тых годов, и возобновилось в середине 1950-тых.
В Российской империи, по данным переписи населения 1897 года (во время которой задавался вопрос не о национальности, а о родном языке) русские составляли 43,4% населения (80,5 млн. чел.), а украинцы — 18,4% населения (33,4. млн. чел.)
В СССР, по данным переписи населения 1939 года, (результаты прошлой переписи 1937 года были засекречены, а ее руководители уничтожены) русские составляли уже 99,6 млн. человек, а украинцы – 28,1 млн. человек. Отсутствие прироста и прямое сокращение украинского населения за 40 лет, нельзя назвать ничем другим, кроме как непрекращающимся геноцидом украинцев.
Во времена Российской империи в Украине русских было меньше 8% от всей численности населения, и сконцентрированы они были в основном в крупных городах. Главным образом это были представители оккупационной колониальной администрации – судьи, управляющие, помещики-землевладельцы, крупные промышленники, военные. Вследствие веками проводимой русскими колониальной политики депортаций, переселения и замещения коренного населения - украинцев, сегодня в Украине русским является уже 17,3% (8,3 млн. человек) населения страны – фактический каждый 5-тый ее житель.
Сегодня потомки этих переселенцев, - так называемый «русскоязычный» восток и юг Украины отличаются ярко выраженной ненавистью к украинскому языку, истории, культуре, к коренному народу - украинцам, и к самому факту существования Украины, как независимого государства. Процесс возрождения национальной памяти украинцев и построения своего национального государства болезненно воспринимается русскими как «сепаратизм и самостийничэство», «попытки переписывания общерусской истории», проявление «насильственной украинизации», и «возрождением фашизма».
Еще одной интересной особенностью, о которой украинские демографы и социологи не любят говорить публично, является статистика с учетом национального состава населения. Самыми «депрессивными» в отношении эпидемии туберкулеза, ВИЧ–инфекции, гепатита «С», алкоголизма, наркотической зависимости, проституции, разводов, абортов, убийств и ограблений являются именно эти восточные и южный регионы, заселенные так называемыми «русскоязычными соотечественниками».
Если графически изобразить статистику вышеперечисленных заболеваний и преступлений по регионам Украины и сопоставить ее с графиками, отображающими регионы с самой высокой поддержкой «Партии регионов» и «про - русского» Виктора Януковича на последних президентских выборах, то они удивительным образом будут совпадать. Наиболее же благополучными в плане здоровья, рождаемости и уровня преступности среди населения являются территории западной и частично центральной Украины, где русские составляют абсолютное меньшинство населения.
Именно благодаря Организации Украинских Националистов и борьбе Украинской Повстанческой Армии, миллионам жителей Западной Украины посчастливилось выжить, не попасть в лагеря, или, пол крайней мере, не умереть мучительной смертью от голода, а погибнуть в бою, с оружием в руках, сражаясь против московских варваров и оккупантов. Более 10 лет, от 1942 года и до 1952 года (последний бой УПА произошел в 1960 году) они, без какой-либо внешней поддержки, воюя исключительно трофейным оружием, показывали русским, кто был и остается действительным хозяином Украины. Именно поэтому сегодня имена Бандеры и Шухевича вызывают такую ненависть и приступы бешенства у русских.
Независимая Украина существует уже более 20 лет. В Украине уже выросло целое поколение украинцев, которые знают правду, которые знают имена своих настоящих героев, знают русскую ложь о «братских народах», никогда не забудут, и не простят тех, кто распинал Украину. И с каждым годом их будет становиться больше и больше. Именно Независимая Украина не оставляет деградировавшей России, и ее окончательно оскотинившемуся сатанинскому русскому сброду, на чьих руках кровь миллионов невинных людей, больше никаких шансов выжить.
Слава Україні! Героям Слава!
Потеря Украины, ее богатств, а главным образом бесценного человеческого ресурса и потенциала миллионов «хохлов» - пушечного мяса, рабской рабочей силы, талантливых писателей, ученых, гениальных инженеров и конструкторов, потеря миллионов тонн (пудов) зерна, выхода к теплому Чорному морю, - означала изоляцию, медленную и верную смерть для русских.
Именно поэтому всегда главные усилия русских, начиная от царя Алексея - отца Петра І, его самого, через Катерину ІІ, Сталина и до нового (и, будем надеяться, последнего) «царя» русских - Путина, их главной целью было задушить Независимую Украину, не дать ей скинуть оковы многовекового российского рабства.
Именно с этой целью русские веками вели захватнические войны против Украины, жестоко расправляясь с народными восстаниями украинцев, уничтожая ее лучших сынов и дочерей. Именно с этой целью русские прятали, обливали грязью, или уничтожали все, что несло в себе, или могло пробудить национальный дух и память украинцев. Все, что могло вырвать «покорного хохла-малоросса» из «общерусского стойла», куда его загнала Российская, а потом и Советская империя.
Чем сильнее становился этот вольный козачий дух украинцев, чем громче становился голос украинский народа, открыто говоривший о своей Независимости, тем яростнее, и ожесточеннее русские бросались подавлять его.
Одно только начало ХХ века, принесло украинцам вместе с первой попыткой создать свое независимое государство – Украинскую Народную Республику, серию ужасных национальных катастроф, и самый страшный геноцид в истории человечества – искусственный Голод 1932-1933 годов. Мясорубка Второй мировой войны, унесла жизни еще более 8 млн. украинцев.
В 1944 году, когда миллионы украинцев-красноармейцев дрались и умирали на полях сражений, Сталин, Берия и Жуков подписывают приказ о депортации всех украинцев в Заполярье и районы вечной мерзлоты (такое себе «окончательное решение украинского вопроса»). За несколько месяцев успели выслать 200 тысяч человек, и только осознав, что одномоментная депортация такого количества людей просто парализует всю железную дорогу, перегруженную потребностями фронта, и подорвет силы Красной Армии, Сталину, Берии и Жукову пришлось отказаться от своих планов. В этом признался Никита Хрущев в своей речи «О развенчании культа личности» на ХХ съезде ЦК ВКП (б).
В 1947 году в Украине был организован очередной искусственный голод, от которого умерло еще около 1,5 млн. украинцев (тогда из разоренной войной Украины, страдавшей от неурожая, опять вывезли все продукты, чтобы отменить продуктовые карточки в советской России). Такой была жестокая месть русских за попытку украинцев навсегда избавиться от московского рабства…
После революции, развала, разрухи и полного хаоса в Российской империи в 1917 года русские всех мастей – от красных и до белых, от монархистов, эсеров, демократов, большевиков и до анархистов, кинулись душить молодую Украинскую Республику, понимая, чем может обернуться в конечном итоге для всех них потеря Украины.
«Помните также, что так или иначе, а нам необходимо вернуть Украину России. Без украинского угля, железа, руды, хлеба, соли, Черного моря Россия существовать не может, она задохнется, а с ней и Советская власть, и мы с вами… Ни на одну минуту не забывайте, что Украина должна быть нашей, нашей она будет только тогда, когда будет советской, а Петлюра вышиблен из памяти народа навсегда» - говорил в своей инструкции большевикам-агитаторам в Украине Лев Троцкий в 1918 году.
29 октября 1918 года 300 украинских студентов и гимназистов, - эти «300 украинских спартанцев» погибли, приняв первый в истории УНР бой с 5-тысячной ордой русских большевиков, рвавшихся к Киеву. Захватив Киев, большевики первым дело расстреляли 200 учеников-гимназистов, которые были в списках военно-спортивных организаций. Всего лишь за несколько следующих недель русские расстреляли еще 5000 киевлян. Поводом для расстрела был ответ, или записка в кармане на украинском языке.
Белые русские, «едино-неделимщики», пришедшие на смену большевикам чуть позже пользовались аналогичными методами борьбы с «петлюровскими сепаратистами». В этом же 1918 году, на Кубани (которая уже выслала своих депутатов для объединения с УНР) русские белогвардейцы, захватывая украинские станицы, рубали шашками украинских учителей, «осмелившихся» учить детей украинцев «хахлацкому наречию».
21 октября 1921 года русские большевики расстреляли 359 украинских козаков Шестой дивизии армии УНР возле села Базар, засыпая еще полуживых и раненых вперемешку с убитыми. Одному козаку посчастливилось ночью откопаться, выбраться из ямы, и спастись, благодаря чему впоследствии и было найдено место расстрела и захоронения.
В 1921 году карательные отряды русских чекистов расстреливали тысячами пленных украинских повстанцев Холодноярской Республики и членов их семей в Черкасской области. Именно эти повстанцы до 1923 года вели борьбу под сине-желтыми стягами против чекистов и продотрядов, грабивших Украину и вывозивших продукты в околевавшую от голода, холода и вшей советскую Россию.
В середине 1920-тых годов, для выявления «буржуазно-националистических элементов» большевики объявили в УССР начало «украинизации». Украинская молодежь, в основном выходцы из сел и дети украинских рабочих, поверив большевикам, начали активно возрождать украинскую культуру. Всего лишь за несколько лет более 200 украинских молодых писателей создали то, что потом будет называться «Расстрелянным Возрождением» Украины. До 1939 года в живых из этих 200 человек останется лишь 10 украинских писателей. Их не пощадили даже за «пролетарское происхождение», главным аргументом в пользу их расстрела выступила национальность – «украинец». Русских «самородков» Горьких, Демьяновых-Бедных, и прочих Маяковских, почему-то, не расстреливали.
В 1928 году большевики запретили деятельность Украинской Автокефальной Православной Церкви, расстреляв при этом более 3,5 тысяч ее священников, а остальных сослали в Сибирь. Нынешние сотрудники КГБ в рясах и блюстители «Русскаго Міра» в РПЦ мечтают о повторении уже проделанного, но, увы, сегодня должны довольствоваться лишь обвинениями в «неканоничности» и «безблагодатности» Украинского Патриархата. Тысячи украинских храмов и церквей были взорваны в 1930-тых годах уже при Сталине, так почитаемого в нынешней «православной» России за «возрождение» «Сергианского коммуно-православия» в 1944 году. Тихое уничтожение украинских церквей продолжалось до начала 1980-тых годов.
Одним из невиданных по своей жестокости и безумию стала расправа над украинскими кобзарями и лирниками. Эти воспетые еще Тарасом Шевченко слепые старцы веками воплощали в себе сам дух, саму квинтэссенцию Украины. Поводыри водили их по селам, где они тихо пели народные песни, не давая забыть украинцам об их славном козацком прошлом, о великих восстаниях, великих битвах, и великих победах над врагами, - своего рода путешествующие учителя украинской истории. Уникальность кобзарей заключалось в том, что почти все песни, которые они пели, больше нигде не были записаны. В декабре 1934 года под прикрытием «культурного съезда», русские чекисты собрали в Харькове 300 этих слепых кобзарей и лирников, где всех их расстреляли. Летом 1936 года в Полтаве, под прикрытием «концерта», русские собрали и расстреляли оставшихся в Украине кобзарей. Так уничтожалась душа украинского народа.
С оккупацией Украины большевики поняли, что главным очагом сопротивления есть украинское село – неисчерпаемый источник все новых и новых лидеров, борцов, народных учителей, и украинских героев. Пока существовало такое украинское село, нечего было и думать о том, что Украину можно будет удержать в составе СССР.
Украинское село, украинский крестьянин стал главным врагом русских в их борьбе за выживание. Уничтожить, растлить, выжечь украинское село означало выжечь украинский дух их Украины.
С самого начало русско-советской оккупации Украины, крестьянам запретили пользоваться бывшей общественной собственностью (леса, в которых все могли заготовлять материалы, пруды и реки, в которых можно было разводить, или ловить рыбу, общие луга для выпаса скотины). Были введены разорительные налоги даже на фруктовые деревья, из-за чего украинцам пришлось вырубать под пень свои прекрасные сады. У людей забрали все их общественные ресурсы, создавая при этом «коллективную», а по сути, - государственную собственность.
До коллективизации абсолютное большинство жителей украинского села состояло из зажиточных крестьян - «господарів». Земля, которую они обрабатывали веками, передавалась в каждой семье из поколения в поколение и была главной ценностью, всем смыслом жизни украинского хлебороба. Земля была у каждого, вне зависимости, занимался ли украинец другим ремеслом, или нет, - он всегда обрабатывал землю.
В августе 1929 года Совнарком УРСР, по распоряжению из Москвы, принял новое постановление «О признаках кулацких хозяйств», которые были сформулированы так, что под них попадали все украинские крестьяне. До 1929 года, никогда до этого, в Украине на селе не употреблялось слово «кулак», с тем значением, с которым его употребляли русские большевики.
Какими же были признаки этих «кулацких хозяйств»? «Кулаком» сразу же становился любой украинец, у которого в хозяйстве были свои овцы, коровы, лошади, своя молотилка, маслобойка, жернова, сушилка, прядильные, ткацкие станки, станки для выделки кожи и шитья шапок, свой кирпичный завод, или другое промышленное производство, мельница… Все то, что имела каждая украинская семья.
Второй признак «кулака» - когда в хозяйстве сдавались в аренду постоянно, или на сезон отдельные помещения, или инвентарь. И третий – когда члены семьи продавали избыточные запасы своего труда, торговали, занимались коммерческим посредничеством, имели другие нетрудовые доходы, или когда кто-либо из семьи брал регистрационное свидетельство на ведение промышленного производства. Все то, что было устоями, основой промышленной и сельскохозяйственной деятельности в любой другой стране, попадало под определение «кулачество» в СССР.
Еще одним признаком «кулака» было систематическое использование наемного и, разумеется, оплачиваемого труда, главным образом, в кустарных промыслах. А так как к любому ремесленники всегда приходили ученики, все собственные производства попали под категорию «кулацких хозяйств, эксплуатирующих труд». Следующим ударом по собственникам стал единый налог, по которому с «едока» - то есть с одного члена семьи брали 300 рублей, но не меньше 1500 рублей с семьи, даже если в ней было всего 2-3 человека. Это были огромные деньги. Выход был один - или платить, или идти в колхоз.
Украинских крестьян заставляли отдавать в колхозы все – от земли, и до инвентаря. Это было просто шоком для украинцев, в сознании которых поколениями было воспитано уважение к собственности и ее границам ("Межа - святе діло", как говорит украинская пословица). Украинец не понимал, как можно было отдавать кому-то свою свинью, или корову. Чтобы не сдавать скотину в колхозы, люди ночью резали ее, солили и прятали запасы, за что многих арестовывали, депортировали в Сибирь, а часто и просто расстреливали, так как вся их собственность становилась «государственной» даже до того, как украинцы успевали записаться в колхоз.
Украинцы до последнего сопротивлялись вступлению в колхозы, не желая отдавать нажитое своим трудом добро, в обмен на пустые «трудодни».
«Трудодень» - аналог полного рабочего дня, с выполнением установленной нормы. На самом же деле, этот «трудодень» мог продолжаться и несколько рабочих дней. Старосты, которые ставили палочки в табелях, часто засчитывали человеку за месяц изнурительной работы… по 2-3 трудодня. Вместо денег за один трудодень выдавали по несколько килограмм зерна, или крупы. Такое «вознаграждение» за труд просто убивало сложившуюся веками высокую трудовую этику и культуру украинцев.
В тоже время активно уничтожались индивидуальные мастера – ремесленники. Обычно, каждая семья имела такого мастера. До 1930-тых годов в украинских селах почти не было магазинов и зависимых от привозимых туда товаров крестьян. Каждое село, каждая семья была, по сути, автономным образованием. Гончар менялся своими изделиями с маслобойщиком, портной с мастером по пошиву шапок, сапожник с кузнецом. Излишки везлись на ярмарку. Именно это система независимого сельского производства и обмена товарами в Украине стояла поперек горла Москве. В 1929 году в СССР объявили всеобщую коллективизацию, начали создавать колхозы, артели, коммуны и проч. В эти артели и загоняли ремесленников. Это был ремесленнический аналог колхозов, с соизмеримым вознаграждением труда.
Гончар, который до этого работал дома, сам заготавливал дрова, сам искал определенный вид глины, сам обжигал и расписывал горшок. От начала и до конца. Он дорожил своим именем и репутацией. После того, как гончаров загнали в артели, где каждый выполнял только определенную часть работы – или только заготовлял дрова, или только подготавливал глину, размылось само понимание ответственности за труд, резко упало качество товара. От такой унизительной оплаты труда и, главное, от еще более унизительного отношения большевиков к человеку, ремесленник больше не желал вкладывать душу и старание в свою работу.
Мелкому предпринимательству запретили изготавливать продукцию. За производителями был установлен контроль НКВД и партийной администрации. Тем украинцам, которые умели сшить шапку, тулуп, или какую-нибудь обувь приходилось обменивать свой товар ночью, чтобы про это не узнала оккупационная власть. "Спекуляция" – тоже одно из тех словечек, которое появилось на Украине только в 1930-тых годах.
На Полтавщине в то время жила семья Вихтеренков, чья резьба по дереву славилась почти по всей Центральной Украине. Их семью полностью уничтожили, не дав возможность передать свое мастерство никому другому.
Умышленно не создавались артели из портных и ткачей, так как советская власть продавала свою омерзительную по качеству и крою одежду и не хотела никакой конкуренции с селом. Правда, это и дало шанс выжить в Голодомор некоторым из портных. Когда раскулачивали людей, у них отбирали лучшую одежду (которую же потом присланные из России комсомольские активисты продавали на базарах в больших украинских городах). Оставшуюся старую и рваную одежду крестьянам все равно приходилось перешивать. Именно так посчастливилось выжить некоторым портным в Голодомор, - благодаря пригоршне фасоли, или картофелине, которые ему приносили односельчане, за ремонт одежды.
Тот факт, что настоящими «хозяевами» жизни вдруг стали не самые трудолюбивые крестьяне, а оккупанты, присланные лентяи, пьяницы и садисты, перевернул сознание украинского хлебороба. Кто же раскулачивал, загонял с наганом в руках в колхозы, и отбирал хлеб у украинца? Конечно же, среди них были и местные «активисты», но во главе их всегда были уполномоченные из районных НКВД, которые в Украине, практически до второй половины 1940-вых годов состояли, в абсолютном своем большинстве, из русских. Часто эти присланные и вооруженные активисты даже не понимали украинского языка, но зато повторяли свои «ходки» по селу по 10-15 раз в месяц, терроризируя и запугивая крестьян высылкой в Сибирь за отказ от вступления в колхозы.
Власть таких активистов в селах опиралась на наиболее агрессивных, деморализованных и ленивых, - в подлинном смысле изгоев и отбросов общества, которых в среднем украинском селе из 500-600 душ не набиралось даже более 3-5 человек. До коллективизации у них не было даже своих хозяйств, по причине своей лени, или алкоголизма. В первый раз, за всю свою жизнь, получив шанс хоть как-то компенсировать свою неполноценность, они с удовольствием ходили по хатам своих же односельчан, сначала вместе с уполномоченными из НКВД, а потом уже и без них.
Вооруженные, озверевшие от внезапной власти и прошлых насмешек со стороны здоровых крестьян, они снимали с хозяина последний тулуп, выгоняли людей босыми на снег, выносили последний мешочек зерна из хаты, даже выливали на пол и топтали то, что варилась в казанках. Их называли «коммуняками», «краснокожими», «бригадниками» и «буксирами». Месть крестьян тоже не заставляла себя долго ждать, украинцы безжалостно расправлялись с отдельными активистами и даже с целыми «буксирными бригадами» при первой же возможности.
Но самым ужасным было то, что очень часто в такие бригады привлекались дети, чьих родителей уже репрессировали, - их набирали из школ-интернатов. Учителей, которые «неправильно» воспитывали детей, учили их по старым традициям, вере в Бога, - арестовывали, а взамен присылали тех, кто работал на власть. Незаметно, под видом контрольных работ, или бесед они узнавали от детей, в какой семье еще оставалась еда, или где отец добывал ее. Именно на такие рабочие кадры и политику в селе делала упор советская власть.
До Голодомора 1932-1933 годов в украинском селе напрочь отсутствовало воровство. Двери подпирались веником, камнем, или закрывались на колышек. Единственный вид воровства, который существовал – конокрадство, карался страшной смертью. Если конокрада ловили, все село собиралось и вершило над ним самосуд. Его привязывали между двух широких досок, по которым били кувалдами. Конокрад умирал долгой и мучительной смертью от разрыва внутренних органов. Пойманного на более мелком воровстве могли побить камнями, или, при совсем малозначительном проступке, раздетого прогнать через все село и высмеять.
Все лишь за 3-5 лет от начала коллективизации отношение к воровству изменилось самым радикальным образом. Только после советской власти и Голодомора в украинском селе появилась пословица: "Ніч-мати, не вкрадеш - не будеш мати".
Именно в 1930-тых годах люди начали считать, что если они ничего не получают за трудодень в колхозе, то они должны что то взять из него сами, так как это не воровство, а компенсация за недоплаченное им. Люди, которые раньше превыше всего ценили честный труд, увидели, что те, кто не работал, жили лучше и сытнее. Так зачем же работать, если можно украсть? Так было отравлено сознание 88-90% всего трудоспособного сельского населения Украины, которое было загнано в колхозы.
За 3-4 года после начала коллективизации формируется новая социальная иерархия в селе – в колхозы, в изнурительный физический труд, втягивают женщин, которые раньше занимались исключительно домашними хлопотами и воспитанием детей. Только после 1933 года в Украине появляются женщины-трактористки, шпалоукладчицы и шахтерки.
Именно так уничтожался семейный уклад, отточенный за сотни и сотни лет украинской культуры. Именно в 1930-тых годах в УССР массово начали создаваться ясли и детские сады, чтобы детей уже больше не воспитывали дома. В 1932 году этих детей не стало чем кормить, ясли и детские сады закрыли. Голодомор 1932-1933 гнал родителей в поисках хлеба из села в город, оставляя полуживых малышей одних дома, где они и становились жертвами обезумевших от голода соседей и даже близких родственников. В 1932-1933 годах людоедство в агонизирующих, окруженных отрядами НКВД селах Украины, распространялось ужасающими темпами.
Рождение, свадьба и похороны – три основоположных составляющие жизни украинского села были тоже чудовищно изменены. Исчезло то, что называлось обрядами. Крещение новорожденных было запрещено. Люди проходили десятки километров в поисках оставшихся священников, которые, переодевшись в простую одежду, приходил и крестил детей ночью, при закрытых дверях и окнах. Если сельская администрация узнавала о крещении ребенка, - семью выгоняли из колхоза, а это, при полностью отобранной земле, скотине и инвентаре, означало верную смерть.
До Голодомора свадьбы в украинском селе гуляли по семь дней, со множеством ритуалов, обрядов и обычаев. После Голодомора исчезла почти вся фольклорная составляющая жизни села. Исчез обычай приданого – так называемого «посага»: до замужества украинка уже с 9-10 лет начинала шить себе, своему будущему мужу и детям сорочки, рушники, скатерти, и юбки, и все, что только могло понадобиться. Кроме этого, родители невесты передавали еще в подарок молодым много другого добра. После Голодомора этот обычай просто исчез, - на столько обеднело украинское село, что нечем стало даже выдавать приданое.
Большевики и сельсоветы начали активно внедрять новую «традицию» свадебных гуляний, - вместо обрядов и неповторимых украинских народных песен, - гармошка, танцы под патефонные советские марши и много водки. Нечего даже и говорить, о том, что до свадьбы ни у молодого жениха, ни у невесты не было никаких интимных отношений. Сельская молодежь была здоровой физически и духовно, и никакие «теории стакана воды», которые пользовались такой бешеной популярностью в советской России, не могли иметь места в Украине.
К смерти в селе всегда относились с пониманием, каким бы ни был человек при жизни, после смерти к покойнику всегда относились с уважением, - его обмывали, отпевали в церквях, и за душой усопшего еще долго читали молитвы.
Во время Голодомора у обессиливших людей не было ни сил, ни средств даже хоронить в гробах своих умерших. Людей хоронили в чем попало, – в сундуках, в ящиках… Священники и службы на кладбищах были запрещены. Именно после 1933 года на похоронах появляется духовая музыка – омерзительные импровизированные оркестры, с толкающимися, пьяными музыкантами, вместо священника и тихой молитвы, - как верх кощунства даже над уже мертвыми украинцами.
В Голодомор со смертью было связано и выживание – за сбор трупов (довольно массовая тогда работа) платили такую норму в день – 300-500 граммов хлеба со жмыхом за, скажем, 12 умерших. Поэтому часто на подводы с мертвецами бросали еще живых, чтобы дотянуть до нормы. За это выживший получал возможность хоть как то отсрочить голодную смерть своей семьи и своих детей. Трудно судить их за это сегодня.
Были, конечно, и жестокие люди, потерявшие от голода последние человеческие чувства. Умерших и оставшихся лежать на улице, они зацепляли баграми, или крючьями, волокли к ближайшей яме и сваливали всех в общую могилу. Выжившие, особенно дети, никак не могли понять, что же происходит со всеми, почему раньше покойников провожали песнями и молитвами, стелили им дорогу на кладбище травами и цветами, а теперь тягают баграми и сбрасывают в ямы, как попало. Тогда этим детям было по 8-9 лет, с какой психикой они продолжали потом жить, и какое отношение к жизни формировалось у них под действием увиденного?
Все традиционные праздники советская власть объявила пережитками прошлого и суевериями, заменив их своими, советскими. В июне 1928 года ЦК КПУ, следуя распоряжениям из Москвы, принимает постановление о запрещении религиозных движений и введении антирелигиозной пропаганды. Именно тогда возник союз воинствующих безбожников, именно тогда по всей Украине начали взрывать тысячелетние церкви и храмы, бесценные духовные памятники украинского народа, построенные еще во времена Киевской Руси.
Церковь в селе обложили налогом. Украинцы собирались всеми силами, чтобы уплатить эти налоги. Когда же средства выкачивались до конца, деревянные церкви большевики разбирали, а каменные использовали как склады, или гаражи для техники. Сельсоветы фальсифицировали подписи людей, по которым якобы сами люди просили закрыть церкви - «очаги религиозного дурмана».
В церквях открывались избы-читальни и клубы. Это был еще один шок для украинцев – танцующие комсомольцы и партийцы в церкви! В школах во время церковных праздников проводились антирелигиозные мероприятия, - были даже специальные «антирождественские» и «антипасхальные» компании. «Социалистические» 1 и 2 мая праздновали за счет Дня Вознесения Христового (его специально сделали рабочим днем), чтобы заместить в сознании людей церковные праздники советскими. Выходные вместо воскресенья перенесли на четверг, но это нововведение не прижилось.
Именно тогда, в 1930-тых годах были введены праздники «8 марта» и «маевки», которые отмечаются до сих пор, правда уже без митингов перед сельсоветами «в поддержку революционных рабочих Германии», и без рассказов о надоях. Теперь уже просто обпиваются водкой и обжираются шашлыками.
Массовое самогоноварение и спаивание украинцев – тоже подарок Голодомора. До 1930-тых алкоголь употребляли исключительно по большим праздникам. На свадьбах была всего лишь одна-единственная чарка и один бутыль с украинской горилкой. Когда чарка за свадебным столом обходила по кругу два-три раза, это и называлось «выпить». А уже в 1932-1933 годах, активисты, раскулачив очередную семью, отобрав у нее последние запасы еды, и обменяв на водку отобранное добро, отмечали свои «подвиги» чудовищными пьянками. Сформировался новый «стандарт» застолья.
После 1930-тых в украинских селах перестали ткать полотно. Большинство мастеров умерло в Голодомор, вместо них появились магазины. Магазинная ткань была очень низкого качества, да и продавалась она только тем, кто работал в колхозе. Если не хватало трудодней, - ткани отпускали меньше, так, что даже хватало на юбку. Тогда же появилась и коррупция в торговле. – продавцы часто продавали ткань в первую очередь своим родственникам, или сельскому начальству.
Фабричная ткань, в отличие от домашней, сделанной «для себя» была очень низкого качества. Исчезло и кожное сырье, - так что 1930-е годы подарили украинскому селу еще одно «социалистическое достижение» - кирзовые сапоги.
Изменился сам стиль одежды, - председатели колхозов переоделись в популярное в Москве «галифе», а одежда простых крестьян стала значительно хуже и беднее. Активисты, раскулачивая село, забирали даже сделанную вручную одежду, - кожухи, вышитые сорочки и рушники, наволочки, скатерти, одеяла, - все качественное, красивое и новое, что можно было потом обменять на базарах.
В колхозах и сельсоветах устраивали даже торги из таких отобранных вещей. Правда, пользовались популярностью такие «аукционы» крайне мало, - украинцы не хотели скупать то, на чем было людское горе. Иногда родственники помогали друг другу выкупить и вернуть свои вещи.
Но чаще всего все эти вещи растягивалось сельскими руководителями по своим домам, - одежда, утварь, добро. То, что не могли забрать, или увезти, - ломали, особенно сельский инструмент, чтобы люди не могли потом вскопать даже грядку. Украинцы снимали с себя последнюю сорочку, собирали последние остатки своего добра и редкие драгоценности, и, если им удавалось пробраться через заслоны НКВД, и добраться к ближайшей железнодорожной станции, - пробирались в города, чтобы там обменять свои последние сбережения на мешочек муки, или крупы. Из облав, которые устраивали на них милиционеры, не всем удавалось вернуться домой, и даже к тем, кому посчастливилось вернуться, по доносу, могли снова прийти «буксирные бригады».
Изменилось само отношение к быту, люди стали безразличны к своему достатку. Типичный быт 1980-тых годов в украинском селе, в доме – одна железная кровать, с прибитым над ним фабричным покрывалом, стол, занавески и больше ничего. Люди с утра, и до самого вечера, работавшие в колхозе, приходили домой просто переночевать. Не надо было уже ни копить, ни собирать, - «Все равно лучше жить никто не будет…». Вся жизнь проходила в колхозе.
Изменилась культура приготовления и употребления еды. Раньше вся семья всегда собиралась вместе, это был ритуал – отец во главе, все получали свою порцию по очереди. В Голодомор – кто, когда успел, тот и поел. Изменился качественный и количественный состав еды, и сами блюда.
Соответственно изменилось отношение к отцу, который больше уже не мог обеспечить семью, зарабатывая на хлеб своим трудом. С приходом советской власти отец уже не мог обеспечить своих детей ни юридическими правами, ни материальными благами, - он не мог передать им в наследство столько добра, как раньше, не мог дать ни приданое, ни землю. Вместо этого появилась юридическая и материальная ответственность детей за отцов – «Кулацкие дети» репрессированных родителей подлежали выселению в детские дома, а если им и удавалось остаться в селе, судьба их была самой тяжелой.
В 1932-1933 годах по всей УССР было зарегистрировано более 2000 случаев каннибализма, происходивших на почве полного разрушения психики.
Про людоедство много говорили, но даже в те страшные годы, факты каннибализма вызывали шок и отвержение у голодающих украинцев. Повсеместным явлением стали самоубийства. Были случаи, когда женщины не выдерживая больше мучений, на ночь растапливали печи, закрывали окна и двери, и всей семьей, с детьми, отравлялись угарным газом.
Массово распространялись случаи умышленных убийств. Главным образом, со стороны активистов, которые, пользуясь своим всемогуществом, чинили самосуды. Так активист - объездчик, увидев детей, или женщин, которые на скошенном поле, в стерне, выбирали редкие оставшиеся колоски, мог на месте до смерти забить жертву нагайкой с металлическими наконечниками, или же жертва умирала от ран уже дома.
Именно 7 августа 1932 года ЦИК и Совнарком СССР принял постановление «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». Постановление, написанное и утвержденное лично Сталиным, и направленное в первую очередь против украинского села, в народе назвали «Законом о трех колосках».
Закон предусматривал «расстрел с конфискацией всего имущества, или, по смягчающим обстоятельствам, лишение воли на срок не ниже 10 лет, с конфискацией всего имущества». Амнистия в этом случае была запрещена. Всего же к лету 1933 года по этому закону было осуждено 150 000 украинцев, около 51 000 украинцев были расстреляны. Осуждали даже детей, которые в холодных, осенних полях, босяком по стерне искали редкие оставшиеся колоски.
Как последний акт отчаяния и мести, безоружные, доведенные до крайности, украинцы голыми руками убивали активистов. Украинские мужчины и женщины вилами и лопатами расправлялись с русскими коммунистами, жгли сельсоветы, забирали свою скотину из колхозов. На места самосуда сразу же высылались карательные отряды НКВД, которые каждый раз жестоко расправлялось с восставшими.
Только за несколько первых лет 1930-тых годов в Украине вспыхнуло 400 крестьянских восстаний. 265 районов Украины были охвачены стихийными восстаниями, в 108 районах восставшие полностью уничтожили всех чекистов, коммунистов и «продотряды». Всего же в 1917-1933 годах в Украине действовало 692 подпольные организации и 1435 повстанческих отрядов, большая часть которых погибла в борьбе с большевиками.
Среди украинцев служивших в Красной Армии ширились слухи о Голоде в украинском селе, критически возрастало количество готовых к вооруженному восстанию. Для советской России и Сталина возникла реальная угроза потерять Украину. На борьбу с украинскими повстанцами были брошены основные силы большевистского террора, пропаганды, и политики изоляции села от внешнего мира. Потеряв в изнурительной и неравной борьбе самых активных своих борцов и защитников, силы Украины были подорваны.
Со временем сопротивление стало пассивным – люди начали закапывать зерно, смешивая его с землей, прятать в солому, просто отмалчиваться. Но именно из-за пассивного сопротивления в сознании людей начинал прочно укореняться сильный страх. Если у людей и было зерно, то они, опасаясь, что их кто-то увидит и донесет, так и не откапывали зерно и умирали от голода.
Страх – самое страшное увечье нанесенное русскими украинской нации. Люди стали замкнутыми и неприветливыми. Попробуйте поехать в Сумскую, или Черниговскую область, пройдитесь там глухими селами и попробуйте заговорить с местными стариками…
Конечно же, была тогда и солидарность и взаимовыручка. Украинцы делились последним куском хлеба и стаканом молока со своими ближними, спасая соседей, знакомых, и их детей, но явление доносов стало массовым.
Американский исследователь Голодомора Роберт Конквест отнес этот феномен к психическим симптомам, которые возникли в результате длительного голода. Люди стали бояться друг друга, своих соседей. Ночью, когда в доме мололи остатки злаков, во дворе оставляли детей, для того, чтобы они успели предупредить родителей о приближении соседей. О каком дальнейшем построении «солидарного социалистического общества» могла идти речь?
Страх и неуверенность часто заставляли доносить на соседа, чтобы тот не донес первым. Доносы поощрялись. Была установлена премия в размере 10-15% от найденного зерна. Для некоторых людей донос стал единственным способом выжить. Часто так сводили личные счеты. Именно после Голодомора, донос стал не позором явлением, а проявлением «общественной сознательности».
Сельский милиционер за каждое такое доведенное до суда дело получал добавку к зарплате в виде 75 рублей. Именно из села 17 февраля 1933 года этот «удачный» опыт был распространен по всей территории УССР.
Очевидно, что только ужасы Голодомора затмевают еще одну истину. Потому что действительно никто еще не поведал ни нам, ни всему миру о том, что Голодомор 1932-1933 годов был не только самым большим геноцидом в истории человечества, но и самым масштабным, самым эффективным ограблением людей. Такой себе «золотой жилой» и «золотой лихорадкой» по – коммунистически, где жертвы сами доставали из тайников и несли русским оккупантам свои семейные драгоценности. Лишь бы отстрочить голодную смерть. А, может, и выжить.
Автоматически возникает вопрос, - а сколько же капитала всего вымела из Украины красная московско-имперская метла? Можно назвать некоторые детали этого преступления. «Торгсин» (от словосочетания «Торговля с иностранцами») во время Голодомора стал единственной государственной системой магазинов, где население Украины могло купить некоторые продукты питания первой необходимости. Но только за драгоценные металлы, или за валюту.
Формально эта всесоюзная контора возникла летом 1930 года при Наркомате Внешней торговли. Но в Украине магазины «Торгсина» начали активно работать только с января 1932 года, и как показала практика, не с иностранцами, а с голодающими жителями сел.
Постановление «О создании Всеукраинской конторы «Торгсина»» было принято на заседании Совета Народных Комисаров УССР 29 июня 1932 года.
Случайны ли эти даты и директивы? Сопоставив по времени и содержанию разные постановления и другие документы по организации и расширению деятельности системы магазинов «Торгсина» в Украине с другими постановлениями. Среди них постановление об усилении «хлебозаготовок», «Закон о трех колосках», о недопущении какой-либо торговли в украинском селе, постановление о борьбе с «саботажниками» и т.д.). Можно ужаснуться тому, насколько эти документы появлялись абсолютно синхронизировано.
Все распоряжения появлялись по принципу: 1) Партия забирает у украинского села весь хлеб; 2) «Торгсин» забирает у украинского села все золото и деньги. Дальнейший анализ деятельности партии и «Торгсина» в Украине добавляет еще один пункт 3) И партия, и «Торгсин» сделают все так, чтобы хохлы все равно не выжили.
В обмен на золото украинцы получали товарные ордены (боны), а с 1933 года специальные книжки, по которым они уже отовариться продуктами. Весь процесс затягивался до двух месяцев, с тем, чтобы отовариваться по бонам и книжкам было уже некому.
Очевидцы свидетельствовали о сотнях случаях смерти голодающих прямо в очередях «Торгсина», или сразу же после покупки продуктов. Иногда такие очереди за хлебом тянулись до нескольких километров. Те, кто занимал очередь ни свет, ни заря, мог получить эти маленькие кусочки хлеба по 150 грамм только поздно вечером. В основном приезжали люди из сёл, которые очень часто получали этот кусочек хлеба, садились в уголок и умирали прямо там, на улице.
Часто возле магазинов «Торгсина» на голодных украинских селян уже поджидали работники ГПУ, которые арестовывали «золотовалютчиков» и отбирали у них купленный хлеб, а иногда просто «гнали в шею», закрывали в отделениях, для гарантированной смерти, или занимались банальным рэкетом, выбиваю признания о том, сколько золота еще осталось у человека дома.
Осенью 1932 года весь Киев уже был наполнен голодными и опухшими жителями окрестных сел, которые старались обменять свои нехитрые пожитки на хлеб, или другие продукты. Особенно много их стало весной 1933 года, - голодными и умирающими были заполнены все скверы и улицы города. Люди несли остатки своих драгоценностей в магазины «Торгсина», прилавки которого были забиты пакетами с мукой, салом, медом, сыром, колбасой и консервами.
В обмен же на золотые украшения людям выдавали самую дешевую кукурузную муку, или крупу. Но более всего смертности украинцев, даже «осчастливленных» «Торгсином» способствовал так называемый «припек», - официально разрешенная прибыль работникам-скупщикам «Торгсина», разница между весом золота, принятого от населения, и сданного в банк. Очень часто работники «Торгсина» принимали золото по одной массе, а записывали в регистрационные акты совсем другую.
Таким образом, один только «припек» каждого магазина достигал нескольких килограмм в месяц. За каждым граммом золота, вырванного у украинца, оставалась чья-то голодная смерть. Кроме «припека», получая огромные зарплаты и продовольственные пайки, работники «Торгсина» все одно занимались мошенничеством и спекуляциями. Система «Торгсина» платила украинцам за их золото значительно меньше того, что оно стоило на мировых биржах.
Но сам факт этого чудовищного преступления русских против украинского народа усугубляется еще одним аспектом: бытовое золото украинцев, (которое русские так презрительно называли «драгломом»), было особенно опасной, с идеологической точки зрения, ценностью. Его обрядно-традиционный смысл затрагивал самое святое каждой украинской семьи – это были семейные реликвии, - все то, что оберегали, передавали из поколения в поколение, объединяя семьи в роды, а роды в нацию, приумножая духовность.
К октябрю 1933 года в Украине действовало 263 магазина «Торгсина», каждый из которых располагал системой приемных пунктов, отделений, и филиалами. Больше всего таких магазинов было в Киевской области – 58, меньше всего в Донецкой – 11.
Масштабы большевистской «золотой лихорадки» полностью совпадали с «графиками» геноцида. Если в 1931 году через систему «Торгсина» государство получило 6 млн. рублей, то в 1932 году уже около 50 млн., а в 1933 году – 107 млн. рублей. Из них 75,2% приходилось на драгоценные металлы – золото, серебро, платина. Так называемый «драглом» составлял 38%, монеты царской чеканки – 18% от общей суммы валютных поступлений.
Если в 1932 году «Торгсин» УССР «заготовил» у населения 21 тонну золота (26,8 млн. рублей) и 18,5 тонн серебра (0,3 млн. рублей), то в 1933 году «Торгсин» «заготовил» уже 44,9 тонн золота (58 млн. рублей) и 1420,5 тонн серебра (22,9 млн. рублей).
Особенно невыгодно было сдавать серебро. Цена на него по сравнения с дореволюционной упала в три раза. За 1 грамм серебра украинцам платили 1 рубль 25 коп, хотя его цена Нью-йоркской бирже была 1 рубль 80 копеек. От такой «дельты» прибыли СССР были колоссальными.
Скупку бриллиантов правительство позволило осенью 1933 года, когда поступление золота в магазины «Торгсина» практически прекратились (все сдали, да и некому уже было сдавать). В Украине действовал только один пункт – в Харькове. За один карат бриллианта с дефектами «специалисты» «Торгсина» брали 12 рублей, за чистый – 260 рублей. Не трудно догадаться, по какой классификации проходила основная масса бриллиантов. Только за 4 месяца операций с бриллиантами «Торгсин» собрал их на 600000 рублей.
В 1932-1933 годах из Украины за границу было продано разного антиквариата (произведения искусства, иконы, старинные драгоценности) на сумму 5,8 миллионов рублей.
Если сопоставить число жертв украинского Голодомора с количеством золотом и серебра, которое было выкачано московско-имперским коммунизмом из Украины в 1932-1933 годах, получится где-то 5 инвалютных рублей на душу. Или 12 килограмм муки. Такой была цена жизни, вернее, страшной смерти одного украинца.
Если же поделить эти 66 тонн золотых изделий и 1439 тонн серебряных изделий на все население Украины того времени, получится приблизительно 1,5 грамма золота и 31 грамм серебра. К чему это? Пусть каждый «истинно православный» русский, носящий сегодня золотой крестик, или обручальное кольцо подумает…
Всего же, только по самым скромным оценкам в Украине от штучного голода 1932-1933 годов погибло 6 млн. населения. От 1,4 до 2,5 млн. украинцев были депортированы в Сибирь и районы вечной мерзлоты. На «очищенные» территории из центральных областей советской России хлынули орды русских, которые уже давно были наслышаны о щедрой украинской земле, теплом, мягком климате, и о богатых и крепких хозяйствах украинцев.
Только за два следующие года в Украину переселилось 22000 семей, общей сложностью более 1,2 млн. человек. Из Белорусской СССР в Одесскую область – 61 эшелон; из Западных областей РСФСР в Днепропетровскую область – 109 эшелонов; из Горьковской в Одесскую область – 35 эшелонов; из Центрально-черноземного региона России в Харьковскую область – 80 эшелонов; из Ивановской области в Донецкую – 44 эшелона. (См. карту) Интенсивная колонизация захваченных территорий продолжалось до конца 1930-тых годов, и возобновилось в середине 1950-тых.
В Российской империи, по данным переписи населения 1897 года (во время которой задавался вопрос не о национальности, а о родном языке) русские составляли 43,4% населения (80,5 млн. чел.), а украинцы — 18,4% населения (33,4. млн. чел.)
В СССР, по данным переписи населения 1939 года, (результаты прошлой переписи 1937 года были засекречены, а ее руководители уничтожены) русские составляли уже 99,6 млн. человек, а украинцы – 28,1 млн. человек. Отсутствие прироста и прямое сокращение украинского населения за 40 лет, нельзя назвать ничем другим, кроме как непрекращающимся геноцидом украинцев.
Во времена Российской империи в Украине русских было меньше 8% от всей численности населения, и сконцентрированы они были в основном в крупных городах. Главным образом это были представители оккупационной колониальной администрации – судьи, управляющие, помещики-землевладельцы, крупные промышленники, военные. Вследствие веками проводимой русскими колониальной политики депортаций, переселения и замещения коренного населения - украинцев, сегодня в Украине русским является уже 17,3% (8,3 млн. человек) населения страны – фактический каждый 5-тый ее житель.
Сегодня потомки этих переселенцев, - так называемый «русскоязычный» восток и юг Украины отличаются ярко выраженной ненавистью к украинскому языку, истории, культуре, к коренному народу - украинцам, и к самому факту существования Украины, как независимого государства. Процесс возрождения национальной памяти украинцев и построения своего национального государства болезненно воспринимается русскими как «сепаратизм и самостийничэство», «попытки переписывания общерусской истории», проявление «насильственной украинизации», и «возрождением фашизма».
Еще одной интересной особенностью, о которой украинские демографы и социологи не любят говорить публично, является статистика с учетом национального состава населения. Самыми «депрессивными» в отношении эпидемии туберкулеза, ВИЧ–инфекции, гепатита «С», алкоголизма, наркотической зависимости, проституции, разводов, абортов, убийств и ограблений являются именно эти восточные и южный регионы, заселенные так называемыми «русскоязычными соотечественниками».
Если графически изобразить статистику вышеперечисленных заболеваний и преступлений по регионам Украины и сопоставить ее с графиками, отображающими регионы с самой высокой поддержкой «Партии регионов» и «про - русского» Виктора Януковича на последних президентских выборах, то они удивительным образом будут совпадать. Наиболее же благополучными в плане здоровья, рождаемости и уровня преступности среди населения являются территории западной и частично центральной Украины, где русские составляют абсолютное меньшинство населения.
Именно благодаря Организации Украинских Националистов и борьбе Украинской Повстанческой Армии, миллионам жителей Западной Украины посчастливилось выжить, не попасть в лагеря, или, пол крайней мере, не умереть мучительной смертью от голода, а погибнуть в бою, с оружием в руках, сражаясь против московских варваров и оккупантов. Более 10 лет, от 1942 года и до 1952 года (последний бой УПА произошел в 1960 году) они, без какой-либо внешней поддержки, воюя исключительно трофейным оружием, показывали русским, кто был и остается действительным хозяином Украины. Именно поэтому сегодня имена Бандеры и Шухевича вызывают такую ненависть и приступы бешенства у русских.
Независимая Украина существует уже более 20 лет. В Украине уже выросло целое поколение украинцев, которые знают правду, которые знают имена своих настоящих героев, знают русскую ложь о «братских народах», никогда не забудут, и не простят тех, кто распинал Украину. И с каждым годом их будет становиться больше и больше. Именно Независимая Украина не оставляет деградировавшей России, и ее окончательно оскотинившемуся сатанинскому русскому сброду, на чьих руках кровь миллионов невинных людей, больше никаких шансов выжить.
Слава Україні! Героям Слава!
|
|
|
Украинский "Мемориал"
Великий Злам
Комментариев нет:
Отправить комментарий