Яд бледной поганки. Зловещая история кремлевских отравителей
"Я вышел из машины и почувствовал, что перед глазами все расплывается. Зашел в подъезд, упал и на четвереньках дополз до лифта. Я не понимал, что со мной происходит, у меня был очень высокий пульс, холодный пот, я подумал, что умираю".
Так политик Дмитрий Демушкин вспоминает случившееся с ним в марте 2011 года. В ту пору он был одним из лидеров крупнейшего объединения националистов, "Русские" (запрещено в 2015 году), и обдумывал свое участие в выборах президента России. Друг Демушкина, полковник одного из силовых ведомств, предупредил, что его могут отравить, и посоветовал покинуть Россию. Однако Демушкин отказался.
Если бы на моем месте был человек не такой крепкий, он бы умер
"Пульс был 110–140 даже в состоянии сна, распухли лимфоузлы, тряслись руки, впоследствии левую руку почти полностью парализовало. Она была такая, словно я ее отлежал, приходилось постоянно разминать, чтобы она работала. Я спортсмен, никогда не болел, у меня даже не было медицинской карты. Продолжалось это долго, последствия ощущались 10 недель. Если бы на моем месте был человек не такой крепкий, он бы, я думаю, умер".
Дмитрий Демушкин говорит, что его устроили в частную клинику под чужой фамилией. Анализы показали отравление, однако определить токсин не удалось. Об этом отравлении Демушкин впервые рассказал в 2012 году в видеоинтервью:
Информатор из спецслужб, который сообщил ему о готовящемся "спецмероприятии", исчез бесследно, и узнать о его судьбе не удается до сих пор. В 2013 году Демушкин заявил, что собирается баллотироваться на пост президента России, вскоре после того, как о таком же намерении объявил Алексей Навальный. Свое отравление в Томске и другие покушения на его жизнь Алексей Навальный связывает именно с намерением бросить вызов Путину, и Демушкин считает, что его пытались отравить по той же причине. "Когда Навальный описал свое состояние, я сразу вспомнил то, что со мной происходило весной 2011 года. Симптомы были очень похожими", – говорит он.
"Путинская Россия унаследовала от сталинского и послесталинского времен не только методику, но и саму технологию "государственно необходимых" убийств", – писал Аркадий Ваксберг в книге "Лаборатория ядов. От Ленина до Путина". Эта книга вышла в 2007 году в Париже на французском и с тех пор была переведена на 40 языков, однако в России так и не нашлось отважного издателя, который осмелился бы опубликовать оригинальный русский текст.
Историк, юрист и журналист Аркадий Ваксберг (1927–2011) работал в советских архивах и изучил, как по инициативе Ленина была создана "лаборатория ядов", которая активно использовалась для устранения политических оппонентов и просто неугодных людей. В частности, Аркадий Ваксберг приводит доказательства того, что Анатолий Собчак, которого он хорошо знал, был отравлен.
Дочь писателя, Татьяна Ваксберг, любезно предоставила Радио Свобода русский текст книги "Лаборатория ядов".
Из книги Аркадия Ваксберга "Лаборатория ядов"
В истории террора, ставшего фундаментом советской государственной
политики, особняком стоит важнейшая его часть, которую можно определить
как террор индивидуальный, то есть обращенный не против какой-либо массы
для всеобщего устрашения, а точечный, избирательный, направленной
против конкретной личности. Против подлинного или мнимого врага, против
того, существование которого по тем или причинам нежелательно, как
нежелателен или недостижим любой способ его легального устранения.
Сознавая невозможность победить в честном противоборстве, большевики
создали беспримерные по количеству и по технической оснащенности кадры
профессиональных убийц, на счету которых за почти три четверти века
сотни и тысячи трупов политических, общественных, военных деятелей,
работников культуры и науки. Список этот не имеет ни начала, ни конца,
ибо он беспределен, и многие имена так и остались в забвении.
Яд был монопольной прерогативой Сталина
В начале этого списка находятся имена застреленного (якобы ревнивцем) Григория Котовского, умершего на операционном столе Михаила Фрунзе, утонувших Эфраима Склянского и Исайи Хургина и других жертв борьбы за власть после смерти Ленина. Но террор начался при Ленине и с его благословения, и именно Ленин дал распоряжение разрабатывать яды для уничтожения врагов режима.
Из книги "Лаборатория ядов"
Самой большой новинкой в практике политической борьбы с помощью потайных убийств явилась созданная Лениным в 1921 году, строго засекреченная токсикологическая лаборатория, в Положении о которой было прямо заявлено, что ее задачей является «борьба с врагами советской власти». Традиционная шкала моральных ценностей цивилизованного мира была совершенно чужда великому вождю мировой революции: столь варварский способ «борьбы» представлялся ему вполне приемлемым и даже достойным. Так что создание токсикологической лаборатории явилось логическим следствием и практической реализацией его стратегических замыслов. Лаборатория эта разрабатывала и производила не оружие, а яды, – значит бороться с «врагами» предполагалось именно этим способом. Заведомо преступная организация получила таким образом видимость легитимности. Тяготевший к конспиративным эвфемизмам (впоследствии это стало традицией на протяжении всей советской истории), Ленин дал ей «нейтральное» название «Специальный кабинет»» и подчинил ее лично себе как председателю Совета Народных Комиссаров. Перед сотрудниками «кабинета» без всякого камуфляжа была поставлена задача создавать и совершенствовать яды, предназначенные для убийства «врагов».
Несомненный исторический интерес представляет обобщенный социально-психологический портрет тех, кто по приказу новых хозяев России стал непосредственно осуществлять террористические акты. Для этого были отобраны люди без корней – те, кого, может быть, слишком прямолинейно и грубо, но не без основания, называли отбросами общества. Люди без образования, не имевшие никакого семейного воспитания, очень часто просто беспризорники, недавно еще ютившиеся по чердакам и промышлявшие на свалках и в мусорных ящиках. Люди, лишенные, пусть и не по своей вине, каких-либо моральных устоев. В дозволенном и даже поощряемом зверстве они находили выход своим неутоленным комплексам – зависти, жадности, слепой ярости к тем, кого считали удачниками и счастливчиками, баловнями судьбы.
Когда Сталин воцарился в Кремле, тайные политические убийства были поставлены на поток. "Яд был монопольной прерогативой Сталина", – свидетельствовал начальник сталинского секретариата Александр Поскребышев.
Одно из самых известных отравлений эпохи Большого террора, подтвержденных документально, – убийство Абрама Слуцкого, руководителя Иностранного отдела НКВД. 17 февраля 1938 года Слуцкий был вызван заместителем Ежова Михаилом Фриновским. Фриновский встретил Слуцкого в своем кабинете с исключительной любезностью, выслушал доклад об успехах засекреченных заграничных сотрудников, а потом пригласил заместителя наркома Леонида Заковского и Михаила Алехина, который возглавлял отдел оперативной техники. Согласно показаниям Фриновского, "улучив момент, Заковский набросил на лицо Слуцкого маску с хлороформом. Последний через пару минут заснул, и тогда поджидавший нас в соседней комнате Алехин впрыснул в мышцу правой руки яд, от которого Слуцкий немедленно умер". Аркадий Ваксберг приводит и другую версию, по которой Слуцкий был отравлен в кабинете Фриновского конфетами.
Ленин просил принести цианистый калий из "специального кабинета"
Значительная часть документов советских спецслужб засекречена и по сей день, и о деталях многих преступлениях можно только гадать. Аркадий Ваксберг рассматривает версию о том, что и сам Ленин был отравлен. Сталин рассказывал членам политбюро, будто Ленин просил его принести цианистый калий для самоубийства из "специального кабинета", но Ваксберг считает этот рассказ вымыслом. "Чтобы достать цианистый калий – всем известный и широко распространенный яд, – не было ни малейшей нужды искать его в кладовых спецкабинета. Там Сталин, уже спевшийся к тому времени с начавшим свой карьерный рост и имевшим прямое отношение к деятельности спецкабинета Генрихом Ягодой, мог подобрать и, скорее всего, подобрал что-либо менее известное и более подходящее".
Вот несколько загадочных смертей, которые рассматривает в своей книге Аркадий Ваксберг.
Николай Соколов (1882–1924), следователь, собиравший свидетельства об убийстве царской семьи в Екатеринбурге. В ноябре 1924 года был найден мертвым в саду своего французского дома. Никаких следов насилия на его теле не было. По косвенным уликам, собранным историками советских спецслужб, можно прийти к выводу, что Соколов был отравлен. Специалисты предполагают, что убийцы использовали ядовитый раствор, которым была смочена ткань, приложенная к лицу Соколова.
Петр Врангель (1878–1928), один из главных руководителей Белого движения в годы Гражданской войны. Барон Врангель жил в Брюсселе. С незнакомыми людьми не встречался, случайных посетителей не принимал. Внезапно в доме появился некий брат его денщика. О том, что "брат" – это матрос советского торгового судна, стоявшего в то время в Антверпене, стало известно лишь десятилетия спустя, когда приоткрылись архивы. Свидание длилось весь день, который визитер вместе с "братом" провел на кухне. Как только тот уехал, Врангель заболел, и ни один врач не сумел поставить точный диагноз. Есть свидетельство, что генерал "метался, его бросало то в жар, то в холод, и все внутренности словно выворачивало наизнанку". Врачи ничем не могли облегчить его страдания. Через тридцать восемь дней мучений Врангель умер.
Аркадий Полунин (1889–1933), белоэмигрант, соучастник убийства В. Воровского. С Полуниным расправились в 1933 году в пригородном поезде под Парижем – предположительно с помощью отравленного пива.
Михаил Грушевский (1866–1934), украинский историк. В 1917–1918 годах возглавлял Центральную Раду, которая после большевистского переворота провозгласила независимую Украинскую Народную Республику и стала одним из центров борьбы с советской властью, стремившейся подчинить Украину своему диктату. Эмигрировал, а в 1924 году вернулся в СССР, дав обещание отойти от политической деятельности и заниматься только наукой. В 1931 году Грушевский был арестован, обвинён в "контрреволюционной деятельности", однако его освободили. В 1934 году умер в больнице при подозрительных обстоятельствах. Есть основания считать, что он был отравлен. Труды Грушевского были запрещены, многих родственников, учеников и друзей репрессировали.
Лакобе стало плохо, он корчился от боли и успел сказать своему шоферу, что отравлен
Нестор Лакоба (1893–1936), 1-й председатель Совета народных комиссаров Абхазии. В декабре 1936 года Лакоба приехал в Тбилиси на конференцию партийного актива и остановился в гостинице "Ориент". Лаврентий Берия пригласил его на ужин, а потом отвез в театр. Лакобе стало плохо, он корчился от боли, но сознания не терял. Перед смертью он успел сказать своему шоферу, что отравлен.
Яков Юровский (1878–1938), чекист, руководивший расстрелом царской семьи. Юровского доставили в Кремлевскую больницу с признаками отравления неизвестным веществом, и через несколько часов он умер. Официальная версия: прободение язвы двенадцатиперстной кишки. Поиски его медицинской карты успехом не увенчались, хотя обильный больничный архив этого года существует. Его дочь была арестована за несколько месяцев до загадочной смерти Юровского.
Лев Седов (1906–1938), сын Льва Троцкого. Лубянке удалось завербовать ближайшего к нему человека – Марка Зборовского, польского коммуниста, эмигрировавшего во Францию. Приступ аппендицита побудил Седова обратиться за медицинской помощью. Зборовский убедил Седова избрать для лечения частную клинику в Париже, где практиковали русские врачи-эмигранты. Седов зарегистрировался под вымышленным именем, о его местонахождении знали только жена и Зборовский. Нет никаких достоверных данных, что диагноз был поставлен правильно и что в операции была нужда. Однако она была тотчас сделана – в ночь с 8 на 9 февраля 1938 года – и прошла благополучно. Седову даже показалось, что он скоро уже сможет покинуть больницу. Но четыре дня спустя ему вдруг стало плохо. Есть свидетельство, что он полуголым, в лихорадочном состоянии, бродил по коридорам и палатам. Резко подскочила температура, больной впал в беспамятство. Врачи не могли понять, что с ним происходит. Был поставлен новый диагноз – заворот кишок, но и он не был бесспорным. На всякий случай сделали еще одну операцию – напрасно! Марк Зборовский неотлучно находился при нем. Утром 16 февраля Седов скончался.
Павел Аллилуев (1894–1938) – брат жены Сталина. 2 ноября 1938 года пошел на работу. За завтраком съел только одно яйцо и выпил кофе. Был совершенно здоров, оживлен, весел. В 11 часов почувствовал себя плохо, началась обильная рвота, впал в полуобморочное состояние. Лишь два часа спустя был вызван врач, который предложил немедленную госпитализацию. Еще час спустя с работы позвонили домой: "Чем вы кормили Павла Сергеевича? Здесь он ничего не ел, но его тошнит". Жена ответила, что немедленно приедет, но ей запретили, сказав, что заболевшего повезут в Кремлевскую больницу. "При поступлении, – отмечено в медицинском заключении, – обнаружено агонизирующее состояние. Больной в сознание не приходил. Через 20 минут наступила смерть".
Ежов отдал жену на растерзание сотрудникам лаборатории, находившейся под его началом
Евгения Хаютина (1904–1938), издательский работник, жена Николая Ежова. 29 октября 1938 года Евгению Ежову в принудительном порядке доставили в правительственный санаторий "для нервных больных" с диагнозом астено-депрессивное состояние. Каких-либо свидетельств о том, что ее лечили психиатры, не существует. Медицинской карты в архиве нет. 21 ноября Хаютина умерла от – таково официальное заключение – передозировки люминала, который принимала как снотворное. То есть, попросту говоря, покончила с собой. Но откуда у нее могло появиться столько снотворных таблеток? Аркадий Ваксберг полагает, что ей помог умереть ее муж. "Ежов отдал жену на растерзание сотрудникам лаборатории, находившейся под его началом". Такого же мнения придерживался и Никита Хрущев.
Надежда Крупская (1869–1939), вдова Ленина. Скоропостижно скончалась на следующий день после своего 70-летия. Начальник сталинского секретариата Александр Поскребышев, которого дочь Сталина Светлана спросила о судьбе Крупской, ответил: "Вы даже не представляете, сколь часто Хозяин прибегал к яду как к испытанному средству устранения неугодных ему людей". "Убийство Крупской было для Сталина самым наглядным свидетельством возможности устранения нежелательных лиц, закамуфлированного под тяжелую болезнь", – пишет Аркадий Ваксберг.
Поработать над вопросом ядов моментально действующих, но без видимых последствий отравления
С 1937 году секретная токсикологическая лаборатория была поставлена в подчинение начальнику специального отдела оперативной техники НКВД. Она получила наименование "Лаборатории Х". Во главе лаборатории поставили Григория Майрановского. Аркадий Ваксберг называет его "советским доктором Менгеле". Согласно показаниям бывшего начальника 12-го отдела НКВД Семена Жуковского, "Ежов поставил задачу поработать над вопросом ядов моментально действующих, которые можно бы применять на людях, но без видимых последствий отравления. Те яды, которые вырабатывались в лаборатории, раньше имели какой-то привкус или оставляли следы их применения в организме человека. Мы ставили задачу выработать в лаборатории такие яды, которые были бы без всякого привкуса, чтобы их можно было применять в вине, напитках, пище, не изменяя вкуса и цвета пищи и напитков. Предлагали отдельно изобрести яды моментального и запоздалого действия, при этом чтобы применение их не вызывало видимых разрушений в человеческом организме, то есть чтобы при вскрытии трупа убитого ядами человека нельзя было установить, что в его убийстве применялись яды".
В 1939 году "Лаборатория Х" была включена в состав 4-го специального отдела НКВД. Работа лаборатории под началом Майрановского развернулась вовсю, когда на место арестованного, а затем и казненного Ежова пришел Лаврентий Берия.
Аркадий Ваксберг писал свою книгу до того, как в Украине были открыты для всех желающих архивы советских спецслужб. Исследователь Константин Богуславский любезно предоставил Радио Свобода документы, которые он недавно нашел в Киеве. В первом, датированном 26 июня 1940 года, 4-й специальный отдел НКВД требует поручить научным институтам сбор 50 кг сушеной бледной поганки (Amanita Phalloides) и обещает оплатить эту работу.
Начальнику Винницкого облуправления НКВД велят организовать передачу 25 килограммов смертельно ядовитых поганок.
Задание выполнено. 26 килограммов бледных поганок отправляются из Винницы в Киев.
Первая партия поганок из Киева следует в Москву.
К смертоносной посылке прилагается счет на 1537 рублей 30 копеек со сметой.
За первой партией в Киев следует вторая, из Житомира: 20 кг 200 г сушеных белых поганок.
Партия переправляется в Москву вместе с дополнительным счетом на 1200 рублей.
Удалось ли чекистам собрать еще 3 килограмма 800 граммов бледных поганок? И кого ими отравили? Ответы на эти вопросы, возможно, найдутся в закрытых ныне архивах ФСБ.
В послевоенные годы деятельность лаборатории ядов приняла новый размах, а число ее жертв значительно пополнилось. Среди них был, например, Вольфганг Залус, бывший секретарь Троцкого. Шеф госбезопасности Семен Игнатьев докладывал: "Ликвидация Залуса осуществлена через агента МГБ, немца по национальности, всыпавшего ему 13 февраля специальный препарат, вызывающий смерть через 10–12 дней. Вскоре после этого Залус заболел и в одном из госпиталей Мюнхена 4 марта умер. При проверке через различные источники выяснено, что отравление Залуса не вызвало у противника каких-либо подозрений. Врачи констатировали, что его смерть наступила в результате воспаления легких".
Из книги "Лаборатория ядов"
В послевоенный период вовсю развернулась деятельность лаборатории ядов. Токсикологическая (полковник Майрановский) и бактериологическая (полковник Муромцев) лаборатории вошли в состав 4-го главного управления лубянского ведомства.
Я предложил человеку лечь на кушетку, он беспрекословно лег, и я сделал ему укол курарина
Документ, содержащийся в архивном досье Эйтингона, повествует об этом
так: «Совершая тягчайшие преступления против человечности, /в
лаборатории/ испытывали смертоносные мучительные яды и сильно
действующие вещества на живых людях. Ввиду отсутствия документации,
невозможно установить, над кем персонально производились опыты по
использованию ядов, однако выяснено, что бесчеловечные эксперименты
имели место в отношении большого количества людей (по новейшим данным,
не менее, чем ста пятидесяти. – А.В.)». Для отвода глаз или, точнее, для
иллюзии оправдания в своих же глазах, лабораторным профессорам
сообщалось, что все «подопытные» приговорены к высшей мере наказания.
При этом имена «приговоренных» не разглашались – их анонимно доставлял в
лабораторию комендант Лубянки Василий Блохин, тем более, что
комендатура и лаборатория ядов располагались в одном и том же здании.
«Мы говорили им (доставленным для экзекуции. – А.В.), - рассказывал вызванный в суд как свидетель по делу своих бывших шефов (1958) арестант Григорий Майрановский, – что это камера Прокурора СССР, что прежде чем попасть к нему на прием, надо пройти медицинский осмотр. Фамилии доставленных я не знал и в протоколах исследования по спецлаборатории фамилии умерщвленных также не указывались. /…/ Летом 1949 года в лабораторию, где я вел опыты исследования ядов на людях, доставили человека. Судоплатов и Эйтингон (руководители управления, в которое входила лаборатория. – А.В.) мне сказали, что нужно подготовиться к якобы медосмотру этого человека, причем в процессе осмотра сделать ему укол курарина. Эйтингон пожелал сам присутствовать на этой процедуре. Ввели человека, которого я стал осматривать как врач. Эйтингон с ним разговаривал, а затем сказал, что ему нужно сделать профилактический укол. Это для меня было сигналом. Я предложил человеку лечь на кушетку, он беспрекословно лег, и я сделал ему укол курарина. Как и обычно (курсив мой. – А.В.), смерть наступила через 10-11 минут. Позднее мне Эйтингон говорил, что человек этот не был приговорен к высшей мере наказания, а его просто нужно было ликвидировать...».
если испытуемый поправлялся, на нем же испытывался и другой яд
Майрановский «забыл» уточнить, что смерть наступала в адских мучениях, и
за агонией жертвы он, вместе с Эйтингоном или другими соучастниками,
наблюдал через глазок наглухо заклепанной металлической двери. «Целью
присутствия Эйтингона, – подтвердил Майрановский, – было убедиться в
действенности препарата, так как операция санкционировалась Сталиным.
(Этим, пожалуй, сказано все! – А.В.). Если смертельного исхода не
наступало, что случалось крайне редко, и испытуемый (так профессор
называет жертву варварской экзекуции. – А.В.) поправлялся, на нем же
испытывался и другой яд. Максимально допустимое число попыток на одном
человеке – три». То есть в третий раз его доканывали уже окончательно, а
если и это не удавалось, просто пристреливали.
Весьма существенно и следующее признание Майрановского: «Мы получали задание готовить различные яды – как быстродействующие, так и такие, которые приводят к смерти через определенное время». Главным критерием пригодности того или иного яда, созданного в этой дьявольской лаборатории, всегда было одно: по вкусу, запаху и другим параметрам, равно как и по следам, оставленным в организме, он не должен быть распознан ни жертвой, ни экспертами, исследующими причины смерти.
На живых людях Майрановский и его коллеги – почти все с учеными званиями и степенями – испытывали различные яды и их производные. Начальство не было, к примеру, удовлетворено результатами действия дигитоксина: смерть после страшных мучений наступала через три-четыре, а то и через десять дней. Для террористических акций в большинстве случаев это не подходило. Затем перешли на карбиломинхолинхлорид (препарат К-2): испытуемый на глазах уменьшался в росте, слабел, как бы высыхал. Затем наступала смерть. Понаслаждавшись муками жертв, высокое начальство отвергло и этот яд: он тоже не подходил для их, далеко идущих, целей, особенно для террористических операций за границей. Изобрели еще один способ: стрельба облегченными пустотелыми пулями, где пустоты заполнены ядовитым аконитином. Из бесшумного оружия производился выстрел в мягкие ткани – с таким расчетом, чтобы смерть наступила не от самого выстрела, а от яда, который она принесла с собой в организм жертвы. Задача была лишь в том, чтобы пуля не прошла насквозь, а в мягких тканях застряла. Для этого нужны были не только искусные отравители, но и искусные стрелки. Мастерами этого дела Лубянка располагала всегда.
Восстанавливая кошмарные лубянские тайны по обрывкам доступных и оставшихся после тотальной архивной чистки документов, можно придти к выводу, что адовым мукам «во время экспериментов» подверглись в лаборатории не только советские узники, но и немцы, американцы, поляки, японцы, корейцы, китайцы.
...Выдержать эти издевательства не могли даже самые циничные и жестокосердные. Два сотрудника Майрановского покончили с собой, трое превратились в хронических алкоголиков и «переехали» в дом умалишенных, еще двое стали полными инвалидами в сорокалетнем возрасте. Кандидата химических наук, полковника Михаила Филимонова не раз доставляли в психиатрическую клинику с галлюцинациями: его посещали видения корчившихся от мук, отравленных им «испытуемых». Только Майрановский никакими галлюцинациями не страдал и никаким стрессам не подвергался: у этого непревзойденного палача нервы были стальные.
В 1960–70-х годах фабрика ядов будет называться "Специальной лабораторией №12 института специальных и новых технологий КГБ". Именно там будет разработан план по отравлению рицином Александра Солженицына. Писатель чудом остался жив. Удалось выжить и болгарскому политэмигранту Владимиру Костову, которого 26 августа 1978 года в парижском метро укололи отравленным зонтиком. Его товарищ Георгий Марков через неделю был таким же способом убит в Лондоне. Обе операции по заказу болгарских спецслужб разрабатывали специалисты на Лубянке. Аркадий Ваксберг, живший в Софии, предполагает, что и Людмила Живкова, строптивая дочь лидера болгарских коммунистов, была в 1981 году отравлена по приказу из КГБ.
После краха СССР политические отравления не прекратились. Есть основания подозревать, что в 1997 году был отравлен заместитель начальника московского уголовного розыска, 39-летний Владимир Цхай, разоблачавший связи ФСБ и организованной преступности. "Цхая отравили. Ему что-то подсыпали. Не знаю точно, как это делалось, но то, что он был отравлен, нет никаких сомнений. Он сгорел у всех на глазах за каких-нибудь два месяца. Его смотрели лучшие доктора, но помочь уже не мог никто. Смерть Цхая была по сути показательной казнью для всех оперов. Чтобы знали: так будет с каждым из них, если пойдут поперек. Спецслужбы убивали лучших из нас – тех, кто хотел служить честно, исполняя свой профессиональный долг", – писал Александр Литвиненко. В 2006 году его самого отравят в Лондоне радиоактивным полонием.
Журналист и депутат Госдумы Юрий Щекочихин (1950–2003) был, согласно расследованию, которое провели его коллеги из "Новой газеты", отравлен таллием. У перебежчика Николая Хохлова, которого чекисты пытались отравить в 1957 году в Германии, были похожие симптомы, но он выжил.
Собчак в полной мере знал детали работы Путина на посту заместителя мэра
Одна из глав книги "Лаборатория ядов" посвящена скоропостижной смерти Анатолия Собчака. Аркадий Ваксберг, друживший с Собчаком, убежден, что его отравили. "Собчак в полной мере знал то, чего в новой политической ситуации ему знать не полагалось: хотя бы детали работы Путина на посту заместителя мэра, когда он управлял всеми международными, прежде всего международно-экономическими, связями города – многомиллионными проектами, о которых сейчас никто уже не вспоминает".
В 2019 году в Великобритании вышла книга "Из России с кровью. Безжалостная кремлевская программа убийств и тайная война Путина с Западом". Ее автор – Хайди Блейк, глава отдела расследований портала BuzzFeed. В 2017 году, когда в Солсбери были отравлены Сергей и Юлия Скрипаль, журналисты BuzzFeed заинтересовались чередой странных смертей граждан Великобритании и США, связанных дружескими или деловыми отношениями с политэмигрантами из России, и составили список из 14 таких случаев, требующих дополнительного изучения.
Среди них загадочная смерть Игоря Пономарева, постоянного представителя РФ в Международной морской организации. В 2006 году 40-летний Пономарев, находясь в лондонском оперном театре, внезапно почувствовал себя плохо. При этом он испытал настолько сильный приступ жажды, что за короткое время выпил несколько литров воды. Сотрудники американских спецслужб сообщили британским коллегам, что подозревают отравление таллием, при котором возникает такая нестерпимая жажда. Официальная причина смерти Пономарева – острая сердечная недостаточность. Труп был вывезен из Великобритании и похоронен в России.
Политик Владимир Кара-Мурза считает, что он был дважды отравлен в Москве из-за своей причастности к разработке санкций США против российских официальных лиц, имеющих отношение к нарушению прав человека. В обоих случаях российские врачи установили последствия отравления "неустановленным веществом".
Новая программа, разработанная в ФСБ во времена Путина, стала куда более изощренной
"Яды для ликвидации врагов государства находились в арсенале КГБ всегда, однако новая программа, разработанная в ФСБ во времена Путина, стала куда более изощренной. Создаются нервно-паралитические вещества, смертоносные бактерии и радиоактивные яды, способные убивать бесследно. Яд, распыленный в воздухе, может провоцировать быстротекущие раковые заболевания, инфаркты, поражения внутренних органов, так что жертва ликвидаторов внезапно умирает от болезни или от естественных причин", – пишет Хайди Блейк.
В 1953 году использовать такие яды Григорий Майрановский рекомендовал Берии: "У меня есть предложения по использованию некоторых новых веществ: как ряда снотворного, так и смертельного действия – в осуществление /.../ вполне правильной Вашей установки, данной мне, что наша техника применения наших средств в пищевых продуктах и напитках устарела и что необходимо искать новые пути воздействия через вдыхаемый воздух".
Часто задаются вопросом: почему после разоблачения в деле Литвиненко агенты российских спецслужб вновь решили применить яд в Солсбери, в Софии, где был отравлен бизнесмен Емельян Гебрев, а теперь и в Томске против Алексея Навального? Среди возможных ответов на этот вопрос есть и такой: случаев удачного применения ядов больше, чем проколов, так что этот метод доказал свою эффективность.
"Я был бы рад ошибиться, но мне кажется, что практическая деятельность "лаборатории ядов" не остановлена, а приостановлена", – говорил Аркадий Ваксберг в интервью Радио Свобода в 2010 году, и оказался прав.
Теперь, после разоблачения томских отравителей, Дмитрий Демушкин, подозревающий, что его тоже пытались убить, надеется на то, что лаборатория ядов прекратит свое существование. "Возможно, после скандала у них пропадет охота этим заниматься?"
Комментариев нет:
Отправить комментарий