суббота, 24 декабря 2011 г.
Уцелевшие в архипелаге ГУЛАГ
Уцелевшие в архипелаге ГУЛАГ
© РИА Новости
Комментарии:149
После смерти Иосифа Сталина и опустошения лагерей ГУЛАГа митрополит Николай Крутицкий, известный российский священник, прочитал знаменитую проповедь по случаю праздника в честь иконы Божьей Матери «Нечаянная радость», в которой сказал: «Нам знакома эта радость в нашей каждодневной жизни. Кто-то исчезает, и в течение многих лет мы ничего не знаем о нем, его родные считают, что он мертв. И вдруг он посылает нам весточку или появляется сам. Вот еще одна милость Господня! Вот нечаянная радость!»
Однако всегда было ли радостью возвращение миллионов из места, которое Александр Солженицын назвал «архипелагом» лагерей и тюрем, которые начали строиться при Владимире Ленине, а зачем были драматически расширены во время правления Сталина? Стивен Коэн (Stephen F. Cohen) поднимает эту тему в своей книге «Возвращение жертв: уцелевшие в ГУЛАГе» (The Victims Return: Survivors of the Gulag after Stalin).
Обычно историки фокусируются на «мертвецах» советского периода – тех, кто погиб от голода, на войне, был казнен во время репрессии или умер от работ в рабских трудовых лагерях. Основа этой работы была заложена, отмечает Коэн, когда он и еще один именитый ученый, специализирующийся по советским репрессиям, Роберт Конкуэст (Robert Conquest) задались вопросом: а что случилось с миллионами выживших, которые пережили холокост 1930-х и 1940-х годов? Архивы изрыгают секреты механизмов действия сталинского террора, и рассказывают нам, как жертвы скармливались конвейеру ГУЛАГа, однако узнать, что случилось с теми, кто вернулся, это гораздо более кропотливый процесс - проследить выживших, найти мемуары, зафиксировать все на бумаге.
Коэн рассказывает о том, как начал этот проект – практически как второстепенный. Когда историк проводил исследование подъема и падения Николая Бухарина, его представили вдове Бухарина Анне Лариной; через нее Коэн установил контакты с другими вернувшимися из ГУЛАГа и начал собирать их свидетельства и воспоминания.
Однако всегда было ли радостью возвращение миллионов из места, которое Александр Солженицын назвал «архипелагом» лагерей и тюрем, которые начали строиться при Владимире Ленине, а зачем были драматически расширены во время правления Сталина? Стивен Коэн (Stephen F. Cohen) поднимает эту тему в своей книге «Возвращение жертв: уцелевшие в ГУЛАГе» (The Victims Return: Survivors of the Gulag after Stalin).
Обычно историки фокусируются на «мертвецах» советского периода – тех, кто погиб от голода, на войне, был казнен во время репрессии или умер от работ в рабских трудовых лагерях. Основа этой работы была заложена, отмечает Коэн, когда он и еще один именитый ученый, специализирующийся по советским репрессиям, Роберт Конкуэст (Robert Conquest) задались вопросом: а что случилось с миллионами выживших, которые пережили холокост 1930-х и 1940-х годов? Архивы изрыгают секреты механизмов действия сталинского террора, и рассказывают нам, как жертвы скармливались конвейеру ГУЛАГа, однако узнать, что случилось с теми, кто вернулся, это гораздо более кропотливый процесс - проследить выживших, найти мемуары, зафиксировать все на бумаге.
Коэн рассказывает о том, как начал этот проект – практически как второстепенный. Когда историк проводил исследование подъема и падения Николая Бухарина, его представили вдове Бухарина Анне Лариной; через нее Коэн установил контакты с другими вернувшимися из ГУЛАГа и начал собирать их свидетельства и воспоминания.
Для тех, кто читал кое-какую литературу, предшествующую «Возвращению жертв», - будь то сочинения Солженицына, Евгении Гинзбург, Роя Медведева, Владимира Антонова-Овсеенко или даже мемуары Вальтера Чижека (Walter Ciszek), американского иезуита, который сидел в лагере, а затем был освобожден и несколько лет работал в Сибири до репатриации в США, - книга Коэна продолжает, дополняет и связывает вместе эти разрозненные потоки, представляя связный отчет о разнообразии судеб и историй выживших. Кое-что из того, что рассказывает Коэн, ожидаемо; люди, вернувшиеся из лагерей, сломлены своим опытом, они не способны влиться в советское общество. Удивительным для читателя может оказаться то, что многие из тех, кто прошел ГУЛАГ, были впоследствии допущены до высоких постов в советском обществе. Они даже становились столпами, на которых держалась советская власть. Инженеры и ученые, среди них Валентин Глушко и Сергей Королев, благодаря которым СССР вышел в космос, или военные чины, как Константин Рокоссовский, который привел Советский Союз к победе против фашистской Германии во Второй мировой войне, не были обычными людьми. Еще более удивительно – коммунисты, схваченные во время репрессий, после освобождения снова становились членами партии. Определенно, мы не можем себе представить, чтобы жертвы нацистского Холокоста, в особенности европейские евреи, становились активными приверженцами Третьего рейха.
Вероятно, причина в том, что не было четкого различия между теми, кто перенес репрессии, и теми, кто их проводил. Коэн цитирует поэта Анну Ахматову: "Теперь арестанты вернутся, и две России глянут друг другу в глаза: та, что сажала, и та, которую посадили". Сам Коэн заключает, что «массовые репрессии были возможны лишь благодаря массовой вине. Считается, что 5% нации были секретными информаторами, доносчиками, а как минимум миллион человек работали в системе лагерей ГУЛАГ, среди них – хозяйственные руководители и библиотекари».
Это также, вероятно, является причиной - помимо боязни того, что разоблачение преступлений ГУЛАГА делегитимизирует советскую систему (именно поэтому реформаторы типа Никиты Хрущева и Михаила Горбачева пошли в своих откровениях далеко, а заинтересованные в сохранении статуса кво, например, Леонид Брежнев, не были заинтересованы в продвижении этой темы) – того, что подведения итогов в духе Нюрнберга так и не состоялось. Если, как указывает Коэн, почти каждая семья в Советском Союзе имела личную связь с ГУЛАГом (личный опыт или опыт родственников), многие одновременно были также связаны с теми, кто был частью этого аппарата. Хрущев в чем-то был прав, когда сказал: «Посадить людей надо больше, чем было реабилитировано и освобождено». Система ГУЛАГа, по сути, была раной, нанесенной самому себе, как в случае России, так и для многих других республик и народностей СССР.
Эти противоречия присутствуют и по сей день, и помогают осветить продолжающиеся дебаты по поводу сталинского наследства постсоветской России. «Народ не может отворачиваться от своей истории»; возвратившиеся жертвы и их потомки продолжают бороться за то, чтобы преступления советской эпохи не оправдывались как «необходимые меры» для модернизации российского государства. Эта работа посодействует тому, чтобы это наследие не забывалось.
Оригинал публикации: The Archipelago of Gulag Survivors
По следам узников ГУЛАГа
По следам узников ГУЛАГа
("La Liberte", Швейцария)
© http://perm36.ru
- 03/12/2010Уцелевшие в архипелаге ГУЛАГ ("The National Interest", США)
Комментарии:19
Последние десять лет художник Андре Сюньо (André Sugnaux) из Фрибурга собирает свидетельства бывших узников ГУЛАГа и сведения о лагерях СССР. И пытается узнать как можно больше об аде, через который пришлось пройти 18 миллионам «врагов народа».
Масштабы трагедии советских ГУЛАГов превышают все мыслимые пределы. От октябрьской революции 1917 года до горбачевской гласности 1980-х годов его жертвами оказались 18 миллионов человек, 4,5 миллиона которых так и не вернулись домой. Последние десять лет художник Андре Сюньо регулярно отправляется в эти оказавшиеся в запустении лагеря, двигаясь по следам убитых мужчин, поруганных женщин, избитых детей, которые испытывали нечеловеческие мучения на этих каторжных работах. «Наша задача в том, чтобы сохранить историю, - подчеркивает Синьо, который сотрудничает с целым рядом российских художников. - Жертвы достойны всяческого уважения. Для меня это святые». Наша встреча проходит в его студии на Пре-вер-Сивирье.
Liberte: ГУЛАГ был местом ужасных страданий...
Андре Сюньо: Да, свидетельств этому более чем достаточно. Причем страдания были не только физическими, но и моральными. Как, например, считает врач-психиатр и советник ректора Северного международного университета Мирон Маркович Этлис, который был давним другом писателя-диссидента Александра Солженицына и лауреата Нобелевской премии мира Андрея Сахарова, самым тяжелым была необходимость сдать свой партийный билет. Для него это было хуже работы в шахте с отбойным молотком в руках. Многие уцелевшие ощущали чудовищное унижение. Ведь если кто-то попадал в ГУЛАГ, это ложилось несмываемым позором на всю семью. Близкие стеснялись об этом говорить. Они боялись, что их самих могут арестовать.
- Сегодня ГУЛАГ все еще остается запретной темой?
- Да, в России не говорят о ГУЛАГе. Люди не желают знать, что их родственники сидели в лагерях. Мой коллега-художник Леонид Колибаба, который долгое время вместе со мной проводил изыскания в этой области, не решился провести выставку посвященных ГУЛАГу скульптур в своей стране. Не то, чтобы ему это запрещали. Но он опасается ответных мер против его дочери и зятя, которые работают военными врачами на Камчатке. То есть он предпочитает не высовываться, хотя риск репрессий пока никак не проявился на деле. Мне же как иностранцу опасаться нечего. Я представил посвященные ГУЛАГу выставки в музеях Иркутска, Санкт-Петербурга и других городов. Кроме того, губернатор Николаев даже приглашал меня с выставкой на Колыму по случаю 70-летия Магадана, который был одним из главных транзитных пунктов на пути заключенных в трудовые лагеря.
- То есть, власти сегодня признают необходимость отдать этому дань памяти?
- У них нет единого мнения. В Москве правозащитная организация «Мемориал» играет активную роль в этом процессе, следит за сохранением архивных записей и сбором свидетельств очевидцев. Однако многие бывшие узники до сих пор не были реабилитированы и не получили компенсации. В первую очередь, те, кого ждал пожизненный приговор.
- Вы побывали во многих оставленных лагерях. Среди них есть такие, которые были открыты для посетителей, как нацистские лагеря?
- Да. В Перми на Урале бараки превратили в своеобразный музей. То же самое и на Братской ГЭС, где часть лагерных зданий была сохранена и используется в настоящий момент. Но мы ездим в заброшенные лагеря. Наша работа состоит в том, чтобы собрать свидетельства жизни заключенных (предметы обихода, одежда, утварь) и сфотографировать здания, пока они окончательно не превратились в руины и не покрылись растительностью. Некоторые находки позволяют нам по-новому взглянуть на исторические факты. Так, нам говорили, что в Днепровском лагере на Колыме, в котором велась добыча олова, не было ни женщин, ни детей. Однако там мы нашли качели и женские сапоги...
- На основании каких критериев людей распределяли по лагерям?
- Ситуация с ГУЛАГом была совершенно нерациональной. Людей не распределяли в зависимости от их способностей, а намеренно назначали неподходящие им задачи, чтобы наказать. Так, доктора Этлиса отправили в казахские шахты, тогда как начальником в лагерном лазарете был каменщик. Все зависело от их приговора в соответствии со статьей 58 о «врагах народа». Заключенных нередко распределяли в зависимости от потребностей в рабочей силе. Так, при наличии крупных иностранных заказов на уголь или олово за несколько дней через всю страну могли перекинуть тысячи человек. Неважно, были то врачи или профессора, учитывались только рабочие руки.
- На что были похожи ГУЛАГи?
- Это были настоящие города из нескольких более или менее тяжелых зон. Так, в 1952 году, то есть за год до смерти Сталина, в лагере в Воркуте за Полярным кругом насчитывалось 142 000 человек. Там разрабатывалось сразу несколько шахт. Бараки были окружены колючей проволокой и находились под наблюдением охраны. Главными в лагерях нередко были оказавшиеся в опале военные или бывшие уголовники, то есть редкостный сброд. Бараки возводили первые узники, которых распределяли на бригады по заготовке леса, земляным работам и строительству. Знаменитая «Колымская трасса» длинной 2000 километров также была проложена заключенными под надзором военных. Шаг влево, шаг вправо, и они открывали огонь!
- Что произошло с узниками после смерти Сталина?
- Их освободили от постоянного надзора охраны. Им выдали внутренний паспорт, по которому они могли свободно перемещаться по стране, однако им все же запрещалось приближаться более чем на 100 километров к 12 крупнейшим городам Советского Союза, пока не истечет срок их приговора. В противном случае им мог грозить новый суд и колония. При этом у многих из них не было денег, и они просто не могли уехать. Нередко они оставались и устраивались на работу в лагеря. После смерти Сталина в 1953 году ГУЛАГ еще долгое время продолжил работать, пусть и под другими названиями. Позднее Михаил Горбачев сократил число запретных городов с 12 до 7. Сегодня весь север Сибири остается главным местом содержания уголовников.
Масштабы трагедии советских ГУЛАГов превышают все мыслимые пределы. От октябрьской революции 1917 года до горбачевской гласности 1980-х годов его жертвами оказались 18 миллионов человек, 4,5 миллиона которых так и не вернулись домой. Последние десять лет художник Андре Сюньо регулярно отправляется в эти оказавшиеся в запустении лагеря, двигаясь по следам убитых мужчин, поруганных женщин, избитых детей, которые испытывали нечеловеческие мучения на этих каторжных работах. «Наша задача в том, чтобы сохранить историю, - подчеркивает Синьо, который сотрудничает с целым рядом российских художников. - Жертвы достойны всяческого уважения. Для меня это святые». Наша встреча проходит в его студии на Пре-вер-Сивирье.
Liberte: ГУЛАГ был местом ужасных страданий...
Андре Сюньо: Да, свидетельств этому более чем достаточно. Причем страдания были не только физическими, но и моральными. Как, например, считает врач-психиатр и советник ректора Северного международного университета Мирон Маркович Этлис, который был давним другом писателя-диссидента Александра Солженицына и лауреата Нобелевской премии мира Андрея Сахарова, самым тяжелым была необходимость сдать свой партийный билет. Для него это было хуже работы в шахте с отбойным молотком в руках. Многие уцелевшие ощущали чудовищное унижение. Ведь если кто-то попадал в ГУЛАГ, это ложилось несмываемым позором на всю семью. Близкие стеснялись об этом говорить. Они боялись, что их самих могут арестовать.
- Сегодня ГУЛАГ все еще остается запретной темой?
- Да, в России не говорят о ГУЛАГе. Люди не желают знать, что их родственники сидели в лагерях. Мой коллега-художник Леонид Колибаба, который долгое время вместе со мной проводил изыскания в этой области, не решился провести выставку посвященных ГУЛАГу скульптур в своей стране. Не то, чтобы ему это запрещали. Но он опасается ответных мер против его дочери и зятя, которые работают военными врачами на Камчатке. То есть он предпочитает не высовываться, хотя риск репрессий пока никак не проявился на деле. Мне же как иностранцу опасаться нечего. Я представил посвященные ГУЛАГу выставки в музеях Иркутска, Санкт-Петербурга и других городов. Кроме того, губернатор Николаев даже приглашал меня с выставкой на Колыму по случаю 70-летия Магадана, который был одним из главных транзитных пунктов на пути заключенных в трудовые лагеря.
- То есть, власти сегодня признают необходимость отдать этому дань памяти?
- У них нет единого мнения. В Москве правозащитная организация «Мемориал» играет активную роль в этом процессе, следит за сохранением архивных записей и сбором свидетельств очевидцев. Однако многие бывшие узники до сих пор не были реабилитированы и не получили компенсации. В первую очередь, те, кого ждал пожизненный приговор.
- Вы побывали во многих оставленных лагерях. Среди них есть такие, которые были открыты для посетителей, как нацистские лагеря?
- Да. В Перми на Урале бараки превратили в своеобразный музей. То же самое и на Братской ГЭС, где часть лагерных зданий была сохранена и используется в настоящий момент. Но мы ездим в заброшенные лагеря. Наша работа состоит в том, чтобы собрать свидетельства жизни заключенных (предметы обихода, одежда, утварь) и сфотографировать здания, пока они окончательно не превратились в руины и не покрылись растительностью. Некоторые находки позволяют нам по-новому взглянуть на исторические факты. Так, нам говорили, что в Днепровском лагере на Колыме, в котором велась добыча олова, не было ни женщин, ни детей. Однако там мы нашли качели и женские сапоги...
- На основании каких критериев людей распределяли по лагерям?
- Ситуация с ГУЛАГом была совершенно нерациональной. Людей не распределяли в зависимости от их способностей, а намеренно назначали неподходящие им задачи, чтобы наказать. Так, доктора Этлиса отправили в казахские шахты, тогда как начальником в лагерном лазарете был каменщик. Все зависело от их приговора в соответствии со статьей 58 о «врагах народа». Заключенных нередко распределяли в зависимости от потребностей в рабочей силе. Так, при наличии крупных иностранных заказов на уголь или олово за несколько дней через всю страну могли перекинуть тысячи человек. Неважно, были то врачи или профессора, учитывались только рабочие руки.
- На что были похожи ГУЛАГи?
- Это были настоящие города из нескольких более или менее тяжелых зон. Так, в 1952 году, то есть за год до смерти Сталина, в лагере в Воркуте за Полярным кругом насчитывалось 142 000 человек. Там разрабатывалось сразу несколько шахт. Бараки были окружены колючей проволокой и находились под наблюдением охраны. Главными в лагерях нередко были оказавшиеся в опале военные или бывшие уголовники, то есть редкостный сброд. Бараки возводили первые узники, которых распределяли на бригады по заготовке леса, земляным работам и строительству. Знаменитая «Колымская трасса» длинной 2000 километров также была проложена заключенными под надзором военных. Шаг влево, шаг вправо, и они открывали огонь!
- Что произошло с узниками после смерти Сталина?
- Их освободили от постоянного надзора охраны. Им выдали внутренний паспорт, по которому они могли свободно перемещаться по стране, однако им все же запрещалось приближаться более чем на 100 километров к 12 крупнейшим городам Советского Союза, пока не истечет срок их приговора. В противном случае им мог грозить новый суд и колония. При этом у многих из них не было денег, и они просто не могли уехать. Нередко они оставались и устраивались на работу в лагеря. После смерти Сталина в 1953 году ГУЛАГ еще долгое время продолжил работать, пусть и под другими названиями. Позднее Михаил Горбачев сократил число запретных городов с 12 до 7. Сегодня весь север Сибири остается главным местом содержания уголовников.
Оригинал публикации: Sur les traces des déportés des goulags
Опубликовано: 09/12/2011 16:53
Призраки ГУЛАГов
Призраки ГУЛАГов
Если бы Россия осмелилась взглянуть в лицо своему трагическому прошлому, смогла бы она перестать вновь и вновь его переживать? Этот вопрос всерьез рассматривается в новой книге.
© РИА Новости
Весна 1989 года: группа молодых студентов склоняется над лопатами на вырубке леса в Сибири. В небольших впадинах они быстро обнаруживают человеческие останки, черепа с аккуратными пулевыми отверстиями - работу палачей Сталина. В лесу маленькую группу землекопов окружают десятки массовых захоронений, простирающихся, как старый Архипелаг ГУЛАГ, от одного края бывшего Советского Союза до другого, пересекая 11 часовых поясов.
Эта сцена открывает книгу Дэвида Сэттера (David Satter) «Это случилось давно, и все равно этого не было» (It Was a Long Time Ago and It Never Happened Anyway) - всеобъемлющее исследование того, каким образом кровавое прошлое бывшего Советского Союза продолжает отравлять настоящее России и как оно угрожает уничтожить ее будущее. «Будучи одним из тех, кто стоял на краю той шахты, я знаю, что человек, видевший это, становится навсегда другим», - вспоминает один из тех студентов-землекопов, ставший теперь известным либеральным политиком. Точка зрения Сэттера заключается в том, что слишком немногие россияне готовы к тому, чтобы заглянуть в могильную шахту не такого уж далекого прошлого своей страны. «Россию сейчас преследуют слова, которые так и остались несказанными», - пишет автор.
В отличие от Германии после Второй Мировой войны, постсоветская Россия никогда не страдала коллективным чувством вины за преступления, совершенные прежним режимом. Там не было никаких комиссий правды и примирения в африканском стиле, не было также и рассекречивания архивов тайной полиции, как в Восточной Германии или Венгрии. Ближе всего к началу самоанализа россияне подошли во время того краткого периода, когда гласность Михаила Горбачева заполнила эфир и газеты душераздирающими воспоминаниями о ГУЛАГах. Вслед за путчем в августе 1991 года, который проходил под руководством КГБ, тысячи людей собрались на Лубянской площади у статуи Феликса Дзержинского, основателя советской секретной службы, и стали выкрикивать лозунги, направленные против КГБ. Опасаясь, что здание КГБ могут взять штурмом, городские власти вызвали рабочих на подъемном кране, чтобы убрать статую, которая качалась в стальной петле, будто на виселице.
Однако волнения улеглись. Большинство простых россиян быстро забыли о своем возмущении преступлениями КГБ, когда волна рыночных реформ отняла их сбережения и работу вместе с остатками иллюзий относительно величия их государства. Для многих россиян эти реформы означали не свободу, а медленное уничтожение жизненных перспектив. Совершенно неудивительно, что вскоре последовала контрреволюция против гласности. К началу 2000-х годов прокремлевский политолог Вячеслав Никонов (внук министра иностранных дел Сталина Вячеслава Молотова) мог безошибочно утверждать, что «людям неинтересно прошлое. Любая попытка углубиться в прошлое вызывает только раздражение».
Клика либералов и олигархов уже выбрала Владимира Путина преемником Бориса Ельцина на посту президента в 1999 году, не учтя при этом, что его прошлое в КГБ может стать его отрицательной чертой. К 2002 году мэр Москвы Юрий Лужков, закоренелый политический оппортунист, уже предлагал, чтобы статую Дзержинского вернули на прежнее место. (Призраки, которые вновь управляли Кремлем, но все еще держались в тени, выразили протест против восстановления этого наиболее очевидного символа.) Путин скоро начал вести разговоры о величии России, и, как пишет Сэттер, «речи о терроре смешивались со словами о возвращении исторической гордости».
Моральная схема путинского национального возрожденчества не сработает, если объявить Сталина злодеем. Поскольку постсоветская Россия не может похвастаться никакими историческими достижениями мирового значения (владение первоклассными роскошными яхтами не считается), идеологи Кремля были вынуждены обратиться к успехам СССР – в основном к его победе во Второй Мировой войне и космической программе. Однако в двойственном мире пропаганды Сталин-победитель в Великой Отечественной войне не может сосуществовать со Сталиным, проводившим чистки.
По оценкам Сэттера, Сталин уничтожил 20 миллионов человек в мирное время посредством искусственно вызванного голода, казнями и войной с крестьянством, официально известной как коллективизация. «Это было такое нечеловеческое, невообразимое горе, такое страшное бедствие, что оно стало казаться почти абстрактным, оно не укладывалось в границы сознания», написал Борис Пастернак после своей поездки по Украине в 1931 году. Тем не менее, к 2003 году, как пишет Сэттер, 53% россиян одобряли действия Сталина - в сравнении с 19% в 1998 году – благодаря, в основном, прославлению победы СССР во Второй Мировой войне, возрождению величественных военных парадов на Красной площади и новому поколению военных фильмов, съемки которых спонсируются государством. Позже Путин приказал переписать учебники по истории советских времен, чтобы представить в них Сталина как «хорошего руководителя».
Однако более всего Сэттера беспокоит возвращение Путина к гипотезе, характерной для страдающих манией величия, о том, что народ существует для того, чтобы служить государству, а не наоборот. «Сохранение управления над огромной территорией… требует огромных жертв и лишений со стороны нашего народа, - сказал Путин в 2008 году. - Такова была тысячелетняя история России». Основная мысль Сэттера заключается в том, что Россия не может надеяться на выход из текущего кризиса, не пересмотрев сначала свое отношение к преступлениям советского прошлого. «Коммунизм был построен на авторитарных инстинктах исторически порабощенного населения, - пишет он. - Если их не исследовать, эти инстинкты сейчас могут угрожать будущему России». Вслед за великим диссидентом, ученым-физиком Андреем Сахаровым Сэттер утверждает, что России необходима новая, пост-тоталитарная этика, прежде чем она сможет развиваться дальше.
К сожалению, проблема, о которой он на самом деле говорит, заключается вовсе не в советском прошлом, а в более глубокой русской традиции самодержавия. В 1890-м году Антон Чехов писал о борьбе, в которой человек «выдавливает из себя раба капля за каплей». Кроме того, сам граф Александр фон Бенкендорф – истинный основатель российской тайной полиции веком раньше Дзержинского – охарактеризовал российскую иерархическую структуру следующими словами: «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства».
Тем не менее, несомненно, правда заключается в том, что Россию сегодня отравляет «пренебрежение государства к человеку перед лицом необходимости реализовывать задачи Государства», как пишет Сэттер. Он также справедливо замечает, что в стремлении построить капитализм либералы настолько же виновны в попирании прав человека, как и любой из правителей страны. «Взгляд элиты на народ как на богобоязненный сброд, как на сырье для национальных достижений того или иного рода привел нас к катастрофам в 1917 и 1991 годах, - рассказывал Сэттеру политолог Андрей Пионтовский. - Он приведет нас к третьей [катастрофе], если российская элита, сейчас напыщенная и беспечная, как никогда, ничему не научится».
Учитывая массовые протесты против фальсификаций на выборах, прошедших ранее в декабре на Болотной площади в Москве, эта «третья катастрофа» внезапно стала вполне вероятной, потому что пьедестал путинской власти начал давать трещины. Однако неясно, как «примирение» с историей может помочь избавиться от укоренившегося пренебрежения российских правителей к народу, которым они руководят.
За последнее десятилетие российская либеральная оппозиция практически ни к чему не пришла в своих разговорах о правах человека, свободе речи и политических свободах. Вместо этого умами населения завладели приземленные, неидеологические лозунги блогера Алексея Навального (националиста в политическом смысле), выступающего против коррупции, и Евгении Чириковой, активистки движения защиты окружающей среды.
В начале 1990-х годов кости казненных Сталиным людей повлияли на воображение либерального, постсоветского поколения россиян, которые в тот момент решали, в какой стране они хотят жить. Потом они стали свидетелями того, как их принципы и мечты были уничтожены цунами бандитского капитализма, который позднее без труда превратился в контролируемый Кремлем клановый капитализм. На сегодняшний день, честно говоря, те либеральные идеи, кажется, настолько же ушли в прошлое, как и жертвы ГУЛАГов. Книга Сэттера представляет собой впечатляющую адаптированную историю России в 20-м веке и бесчинств новой власти. Было бы приятно думать, что понимание уроков истории может спасти Россию от ее повторения. Однако новые потенциальные революционеры России черпают вдохновение в современной модели нормальных, неклептократических государств за пределами их родины. Коррупция, высокомерие и безнаказанность российской правящей элиты, несомненно, имеет древние корни. Однако не нужно слишком сильно углубляться в историю, чтобы испытывать негодование и неистовый гнев.
Эта сцена открывает книгу Дэвида Сэттера (David Satter) «Это случилось давно, и все равно этого не было» (It Was a Long Time Ago and It Never Happened Anyway) - всеобъемлющее исследование того, каким образом кровавое прошлое бывшего Советского Союза продолжает отравлять настоящее России и как оно угрожает уничтожить ее будущее. «Будучи одним из тех, кто стоял на краю той шахты, я знаю, что человек, видевший это, становится навсегда другим», - вспоминает один из тех студентов-землекопов, ставший теперь известным либеральным политиком. Точка зрения Сэттера заключается в том, что слишком немногие россияне готовы к тому, чтобы заглянуть в могильную шахту не такого уж далекого прошлого своей страны. «Россию сейчас преследуют слова, которые так и остались несказанными», - пишет автор.
В отличие от Германии после Второй Мировой войны, постсоветская Россия никогда не страдала коллективным чувством вины за преступления, совершенные прежним режимом. Там не было никаких комиссий правды и примирения в африканском стиле, не было также и рассекречивания архивов тайной полиции, как в Восточной Германии или Венгрии. Ближе всего к началу самоанализа россияне подошли во время того краткого периода, когда гласность Михаила Горбачева заполнила эфир и газеты душераздирающими воспоминаниями о ГУЛАГах. Вслед за путчем в августе 1991 года, который проходил под руководством КГБ, тысячи людей собрались на Лубянской площади у статуи Феликса Дзержинского, основателя советской секретной службы, и стали выкрикивать лозунги, направленные против КГБ. Опасаясь, что здание КГБ могут взять штурмом, городские власти вызвали рабочих на подъемном кране, чтобы убрать статую, которая качалась в стальной петле, будто на виселице.
Однако волнения улеглись. Большинство простых россиян быстро забыли о своем возмущении преступлениями КГБ, когда волна рыночных реформ отняла их сбережения и работу вместе с остатками иллюзий относительно величия их государства. Для многих россиян эти реформы означали не свободу, а медленное уничтожение жизненных перспектив. Совершенно неудивительно, что вскоре последовала контрреволюция против гласности. К началу 2000-х годов прокремлевский политолог Вячеслав Никонов (внук министра иностранных дел Сталина Вячеслава Молотова) мог безошибочно утверждать, что «людям неинтересно прошлое. Любая попытка углубиться в прошлое вызывает только раздражение».
Клика либералов и олигархов уже выбрала Владимира Путина преемником Бориса Ельцина на посту президента в 1999 году, не учтя при этом, что его прошлое в КГБ может стать его отрицательной чертой. К 2002 году мэр Москвы Юрий Лужков, закоренелый политический оппортунист, уже предлагал, чтобы статую Дзержинского вернули на прежнее место. (Призраки, которые вновь управляли Кремлем, но все еще держались в тени, выразили протест против восстановления этого наиболее очевидного символа.) Путин скоро начал вести разговоры о величии России, и, как пишет Сэттер, «речи о терроре смешивались со словами о возвращении исторической гордости».
Моральная схема путинского национального возрожденчества не сработает, если объявить Сталина злодеем. Поскольку постсоветская Россия не может похвастаться никакими историческими достижениями мирового значения (владение первоклассными роскошными яхтами не считается), идеологи Кремля были вынуждены обратиться к успехам СССР – в основном к его победе во Второй Мировой войне и космической программе. Однако в двойственном мире пропаганды Сталин-победитель в Великой Отечественной войне не может сосуществовать со Сталиным, проводившим чистки.
По оценкам Сэттера, Сталин уничтожил 20 миллионов человек в мирное время посредством искусственно вызванного голода, казнями и войной с крестьянством, официально известной как коллективизация. «Это было такое нечеловеческое, невообразимое горе, такое страшное бедствие, что оно стало казаться почти абстрактным, оно не укладывалось в границы сознания», написал Борис Пастернак после своей поездки по Украине в 1931 году. Тем не менее, к 2003 году, как пишет Сэттер, 53% россиян одобряли действия Сталина - в сравнении с 19% в 1998 году – благодаря, в основном, прославлению победы СССР во Второй Мировой войне, возрождению величественных военных парадов на Красной площади и новому поколению военных фильмов, съемки которых спонсируются государством. Позже Путин приказал переписать учебники по истории советских времен, чтобы представить в них Сталина как «хорошего руководителя».
Однако более всего Сэттера беспокоит возвращение Путина к гипотезе, характерной для страдающих манией величия, о том, что народ существует для того, чтобы служить государству, а не наоборот. «Сохранение управления над огромной территорией… требует огромных жертв и лишений со стороны нашего народа, - сказал Путин в 2008 году. - Такова была тысячелетняя история России». Основная мысль Сэттера заключается в том, что Россия не может надеяться на выход из текущего кризиса, не пересмотрев сначала свое отношение к преступлениям советского прошлого. «Коммунизм был построен на авторитарных инстинктах исторически порабощенного населения, - пишет он. - Если их не исследовать, эти инстинкты сейчас могут угрожать будущему России». Вслед за великим диссидентом, ученым-физиком Андреем Сахаровым Сэттер утверждает, что России необходима новая, пост-тоталитарная этика, прежде чем она сможет развиваться дальше.
К сожалению, проблема, о которой он на самом деле говорит, заключается вовсе не в советском прошлом, а в более глубокой русской традиции самодержавия. В 1890-м году Антон Чехов писал о борьбе, в которой человек «выдавливает из себя раба капля за каплей». Кроме того, сам граф Александр фон Бенкендорф – истинный основатель российской тайной полиции веком раньше Дзержинского – охарактеризовал российскую иерархическую структуру следующими словами: «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства».
Тем не менее, несомненно, правда заключается в том, что Россию сегодня отравляет «пренебрежение государства к человеку перед лицом необходимости реализовывать задачи Государства», как пишет Сэттер. Он также справедливо замечает, что в стремлении построить капитализм либералы настолько же виновны в попирании прав человека, как и любой из правителей страны. «Взгляд элиты на народ как на богобоязненный сброд, как на сырье для национальных достижений того или иного рода привел нас к катастрофам в 1917 и 1991 годах, - рассказывал Сэттеру политолог Андрей Пионтовский. - Он приведет нас к третьей [катастрофе], если российская элита, сейчас напыщенная и беспечная, как никогда, ничему не научится».
Учитывая массовые протесты против фальсификаций на выборах, прошедших ранее в декабре на Болотной площади в Москве, эта «третья катастрофа» внезапно стала вполне вероятной, потому что пьедестал путинской власти начал давать трещины. Однако неясно, как «примирение» с историей может помочь избавиться от укоренившегося пренебрежения российских правителей к народу, которым они руководят.
За последнее десятилетие российская либеральная оппозиция практически ни к чему не пришла в своих разговорах о правах человека, свободе речи и политических свободах. Вместо этого умами населения завладели приземленные, неидеологические лозунги блогера Алексея Навального (националиста в политическом смысле), выступающего против коррупции, и Евгении Чириковой, активистки движения защиты окружающей среды.
В начале 1990-х годов кости казненных Сталиным людей повлияли на воображение либерального, постсоветского поколения россиян, которые в тот момент решали, в какой стране они хотят жить. Потом они стали свидетелями того, как их принципы и мечты были уничтожены цунами бандитского капитализма, который позднее без труда превратился в контролируемый Кремлем клановый капитализм. На сегодняшний день, честно говоря, те либеральные идеи, кажется, настолько же ушли в прошлое, как и жертвы ГУЛАГов. Книга Сэттера представляет собой впечатляющую адаптированную историю России в 20-м веке и бесчинств новой власти. Было бы приятно думать, что понимание уроков истории может спасти Россию от ее повторения. Однако новые потенциальные революционеры России черпают вдохновение в современной модели нормальных, неклептократических государств за пределами их родины. Коррупция, высокомерие и безнаказанность российской правящей элиты, несомненно, имеет древние корни. Однако не нужно слишком сильно углубляться в историю, чтобы испытывать негодование и неистовый гнев.
Оригинал публикации: Haunted By The Gulags’ Ghosts
Опубликовано: 18/12/2011 18:21
пятница, 23 декабря 2011 г.
четверг, 22 декабря 2011 г.
Русская зима: Путин занимается профилактикой протестов.
Русская зима: Путин занимается профилактикой протестов
© РИА Новости, Алексей Никольский
Комментарии:1176
Как-то раз, в этом месяце, сказал российский премьер-министр Владимир Путин, он смотрел мимоходом телевизор и увидел в новостях странную сцену. На улицах было много его сограждан, причем у многих из них на груди висело что-то длинное и белое. «Если говорить откровенно, я, когда увидел на экране что-то такое у некоторых на груди, честно вам скажу, неприлично, но, тем не менее, я решил, что это пропаганда борьбы со СПИДом, что это такие, пардон, контрацептивы повесили», - заявил Путин в четверг во время живого телевизионного общения с российским народом. На самом деле, люди эти прицепили на одежду белые ленточки, ставшие символом «снежной революции», как теперь называют выступления против путинского правления. Но по его словам, он об этом ничего не слышал. «Я на самом деле не понял», - сказал Путин. В частности, он не понял, зачем люди развернули презервативы, прежде чем прикалывать их к груди. «Но, в принципе, первая мысль была такая, что, хорошо, борются за здоровый образ жизни». Затем Путин оглядел аудиторию, ожидая, что кто-то засмеется.
Еще по теме: Путин отклоняет призывы к перевыборам
Не засмеялся ни один. «Некоторые люди чувствовали себя откровенно оскорбленными, другие подумали, что это плохие манеры», - сказал политолог Николай Злобин, сидевший в студии с Путиным. На русском языке слово «гондон» (кондом) это грубое молодежное ругательство, чаще всего произносимое мальчишками, которые слишком молоды и ничего не знают о тонкостях контрацепции. Но насколько можно было судить, это было послание Путина людям, смотревшим дома телевизор – и особенно тысячам граждан, надевшим на прошлой неделе белые ленточки как знак солидарности и протеста. Как многие из них быстро отметили в Твиттере, Путин как бы заявил своим многочисленным оппонентам, что все они – куча болтающихся кондомов.
Еще по теме: Путин отклоняет призывы к перевыборам
Не засмеялся ни один. «Некоторые люди чувствовали себя откровенно оскорбленными, другие подумали, что это плохие манеры», - сказал политолог Николай Злобин, сидевший в студии с Путиным. На русском языке слово «гондон» (кондом) это грубое молодежное ругательство, чаще всего произносимое мальчишками, которые слишком молоды и ничего не знают о тонкостях контрацепции. Но насколько можно было судить, это было послание Путина людям, смотревшим дома телевизор – и особенно тысячам граждан, надевшим на прошлой неделе белые ленточки как знак солидарности и протеста. Как многие из них быстро отметили в Твиттере, Путин как бы заявил своим многочисленным оппонентам, что все они – куча болтающихся кондомов.
Это становилось все яснее и яснее по мере продолжения пятичасовой программы общения Путина с людьми. Путина атаковали вопросами о состоявшихся 4 декабря парламентских выборах, на которых его партию обвинили в фальсификациях, а также о последовавшей затем волне демонстраций, которые стали самыми мощными за все время его правления. В один из моментов, когда передача шла уже около часа, ведущий даже извинился за огромное количество вопросов на эту тему: «Я не нарочно, просто действительно много». На что Путин ответил: «Вы «достали» меня уже выборами этими. Ну, ладно».
В ходе этого выступления также стало ясно, что Путин, похоже, сделал два основополагающих вывода из декабрьских протестов. Он решил, что лучший для него способ переизбраться на третий срок в качестве президента в следующем году – это ввязаться в драку с Вашингтоном, что он и сделал не сдерживаясь. (Больше всех получил сенатор Джон Маккейн. «Господин Маккейн, как известно, воевал во Вьетнаме. Я думаю, что на его руках достаточно крови мирных граждан», - сказал Путин.) Это весьма предсказуемая уловка в российской политике, где предрассудки холодной войны по-прежнему формируют взгляды многих избирателей. Согласно результатам последнего опроса Левада-Центра, 73% респондентов заявили в прошлом году, что «США это агрессор, пытающийся установить контроль над всеми странами мира». Именно к этой части электората обратился в четверг Путин, когда сказал: «Америке не нужны союзники, им нужны вассалы».
Еще по теме: Путин заявил, что итоги выборов отражают реальный расклад сил
Другой его вывод имеет отношение к той части населения, которая сегодня выступает против него – это молодые городские избиратели из среднего класса, вышедшие в этом месяце на демонстрации по всей стране. Судя по заявлениям Путина во время программы, это настолько незначительная часть общества, что ничего кроме его презрения она не заслуживает. А уж презрения на них он вылил в изобилии. В какой-то момент он заявил, что один из лозунгов, прозвучавший со сцены 10 декабря был «Бараны, вперед!». Речь шла о протестах в Москве, которые оказались самыми массовыми, с количеством участников до 50000 человек. Это не только была явная ложь, это по сути дела было очередное оскорбление, поскольку в русском языке слово «баран» имеет дополнительное значение «дурак» или «болван».
Прямая линия "Разговор с Владимиром Путиным. Продолжение"
На такое пренебрежение разрозненные группировки российской оппозиции могли сказать только одно: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». «Теперь, чтобы вывести людей на улицы, нам надо лишь напомнить им путинские оскорбления», - сказал депутат парламента Илья Пономарев, который был организатором крупнейших демонстраций в Москве. Пономарев также отметил, что Путин все-таки протянул оппозиции оливковую ветвь мира, хотя искать ее надо было между строк. Так, Путин сказал, что думает о том, чтобы со временем дать россиянам возможность самим выбирать своих губернаторов. Кремль назначает их с 2004 года. Путин также сказал, что позволит большему количеству политических партий участвовать в выборах. Самое удивительное, он намерен подумать о том, чтобы освободить одного из своих врагов, нефтяного магната Михаила Ходорковского, которого посадили за решетку в 2004 году за политическое противодействие Путину. «Он не может признать, что это уступки, потому что это равносильно признанию поражения, - сказал Пономарев. – Но понять это можно только так».
Читайте еще: Путин просто так не уйдет
Что касается главного требования оппозиции - отменить результаты предположительно подтасованных парламентских выборов, то здесь Путин показал, что уступать он не намерен. «Для меня, например, ясно, что атаки по этому направлению на выборы, которые состоялись, они имеют второстепенный характер, - сказал Путин. - Главная цель - это следующие выборы, выборы президента Российской Федерации». Состоятся они менее чем через три месяца, 4 марта, и тогда мандат Путина в случае победы будет продлен на шесть лет. Его единственная цель – выиграть эти выборы любой ценой, «выиграть их в первом туре голосования с явным чувством легитимности и без вброса бюллетеней», говорит политолог Злобин. Для этого он во время передачи предложил установить веб-камеры на всех избирательных участках. «Чтобы страна видела!» - объявил он. Но одним только этим не спасти его рейтинги популярности, которые в конце прошлой недели опустились до исторического минимума в 44%, о чем сообщил исследовательский фонд «Общественное мнение». 24 декабря оппозиция планирует провести очередную серию митингов по всей стране с требованиями о проведении новых парламентских выборов. Когда Путин в четверг разговаривал с народом, 3000 человек заявили в Facebook, что придут на митинг в Москве. Итого, отчасти благодаря путинской шутке про презервативы, получается 23000 человек.
Оригинал публикации: The Russian Winter: Putin Goes Prophylactic with the Protests
Кавказский порочный круг.
Кавказский порочный круг
("Der Tagesspiegel", Германия)
© РИА Новости, Юрий Кавер
О том, как обстоят дела в России в области правового государства, вероятно, лучше всего можно судить по ситуации в южных республиках, где мусульман часто называют террористами и подвергают их за это преследованиям. Так было и со студентом Аспарухом Шамаевым, которого его мать, скорее всего, больше уже не увидит.
Пару недель назад на улице Захарова, непосредственно в городе, спецподразделение российской федеральной службы безопасности провело операцию. Произошла короткая перестрелка, сообщило вечером местное телевидение. «Все боевики были уничтожены».
Боевики – так их все время называют дикторы на телевидении, политики и полицейские. О них еще говорят так: исламисты. Но для 20-летнего Аспаруха Шамаева, напротив, это были друзья, трое из них, и для него это было особенно важно.
В тот понедельник, когда произошла перестрелка, он надел новую футболку. Скоро должен был начаться новый семестр. Поэтому он купил себе три футболки и одну пару обуви. Он хотел стать юристом, здесь в Нальчике, у подножья Эльбруса – самой высокой горы на Кавказе.
Однако он пошел не в сторону университета. Он закрыл за собой дверь и ушел в горы. После чего он превратился в разыскиваемого террориста.
Кабардино-Балкария – небольшая гористая территория на юге России, где люди говорят по-русски, имеют русские паспорта – в этой гигантской стране проживает много национальностей разного вероисповедания. Отсюда 1600 километров до Москвы, где сегодня приступает к работе новый парламент, парламент, сформированный, скорее всего, в результате фальсификации итогов голосования, против чего уже несколько недель проводятся демонстрации. Однако то, насколько Россия далека от правового государства, лучше всего заметно на ее окраинах, в том числе и в кавказском регионе.
Контрольно-пропускные пункты возвышаются как крепости вдоль дорог. Хорошо вооруженные полицейские и бойцы спецподразделений то появляются наверху, то сбегают вниз. Столь строгий контроль – результат терактов, проведенных в последнее время. Несколько месяцев назад был обстрелян автобус с туристами. Трое человек погибли. Потом был взорван канатный подъемник. Преступники были быстро определены – повстанцы, скрывающиеся в лесу. Исламисты. Террористы. После этого иностранцам был запрещен въезд в этот район, а российская спецслужба ФСБ объявила о проведении там «контртеррористической операции», которую жители этого региона также называют «войной сил безопасности против невиновных».
Раиса Шамаева говорит тихо, иногда она начинает всхлипывать и отворачивается. Она рассказывает о полицейских, который неожиданно ворвались в ее дом. Где ваш сын, этот подонок? Три человека обыскали комнаты, вырвали страницы из Корана. Раиса Шамаева молча стояла у двери. Она понимала, что это означает. «Он больше не вернется», - говорит она, сидя в одном из кафе в Нальчике. Громкая музыка должна ее защитить – от ушей спецслужб. «Либо его застрелят в лесу, либо он погибнет в тюрьме».
Раиса задает себе вопросы, тысячи вопросов. Она чувствует вину, она много не знает. Она беспомощна. Она мусульманка. Платок она не носит, никогда этого не делала. Она почти не знает молитв, постится только в период Рамадана. В Кабардино-Балкарии жители исповедуют умеренный ислам. Ее сын был более строгим в этом отношении и жил по Корану. В какой-то момент он задал вопрос: «Разве вы не хотите, бабушка и ты, отомстить за все то, что натворили эти безбожники?» Так он называет русских, коммунистов. Она заколебалась, но ничего не сказала. Месть? Нет, это ход истории.
Бабушка, ее мама, появилась на свет в Казахстане как дочь «врага народа». Во время Второй мировой войны Иосиф Сталин преследовал многих жителей Северного Кавказа за их сотрудничество с немцами. По его приказу тысячи чеченцев, ингушей, балкарцев, кабардинцев и представителей других народов были депортированы в Центральную Азию. Они были реабилитированы в 1957 году Никитой Хрущевым, но только в 1967 году смогли вернуться в свои родные места. Теперь сама Раиса стала матерью «врага народа», который разыскивается за то, что он якобы принимал участие в многочисленных убийствах. Ей остается только задавать вопросы полиции, а один из следователей ей сказал: «Если ваш сын мне попадется, я его порву на куски». Остаются только расспросы – и молчаливый протест перед зданием прокуратуры вместе с другими женщинами, сыновья которых ушли в горы или сидят в следственном изоляторе.
Каждую среду они стоят здесь, перед бело-голубым зданием на проспекте Ленина. Сюда приходят двенадцать женщин, иногда они стоят под зонтами, иногда обмахивают себе чем-нибудь, спасаясь от жары. Они ничего не говорят, просто молча стоят, надеясь на то, что кто-нибудь из чиновников их заметит.
Конфликт с Москвой продолжается многие годы. Все началось с чеченской войны, когда Кабардино-Балкария стала временным прибежищем для повстанцев. С тех пор российское руководство использует все имеющиеся в его распоряжении средства для борьбы против тех, кто хотя бы отдаленно проявляет тенденции к автономии или к исламизму. После нападения на гидроэлектростанцию вновь участились обыски в домах. Под контролем находятся в первую очередь верующие мусульмане.
«Проверки иногда проводятся без всякой причины, при этом не составляются протоколы, и поэтому задним числом уже ничего нельзя доказать», - отмечает Валерий Хатажуков. Он руководит центром по защите прав человека в Нальчике – единственным во всей республике. Они работают в впятером в небольшом офисе, расположенном в жилом районе на окраине города. Это скромное региональное представительство московской организации «За права человека». Денег из столицы они не получают. «Идет постоянная борьба за финансовые средства», - признается Хатажуков – человек плотного телосложения с черными волосами и широкими ладонями. В октябре пришло письмо из полугосударственного американского фонда NED – 60 000 долларов на один год. Хатажуков по профессии историк, а теперь еще время от времени выполняет функции юриста. Полицейские зачистки, незаконные задержания, пытки в изоляторе предварительного заключения, закрытие мечетей, а также ликвидация игровых площадок – каждый день кто-нибудь приходит в офис и рассказывает свою историю. Хатажуков пишет и пишет – жалобы в республиканское правительство, в прокуратуру, в средства массовой информации. «Общественность – это то, за что мы боремся», - подчеркивает он. Может быть, ситуация когда-нибудь улучшится. «Здесь пытаются бороться с насилием при помощи репрессий».Однако конфликт будет и дальше обостряться, если мы не поймем, почему это происходит. Один раз подобного рода возможность уже была упущена, говорит он.
13 октября 2005 года город Нальчик подвергся обстрелу. Около 200 боевиков штурмовали аэропорт, здание, где расположена спецслужба, полицейские участки. Они также заняли позиции в сувенирных лавках. 24 сотрудника правоохранительных органов и 12 гражданских лиц были убиты. Российские официальные лица с гордостью сообщили о 91 убитом исламисте. «После этого не было проведено никакого анализа, только массовые аресты», - отмечает Хатажуков и требует проведения открытых дебатов. «Как удается боевикам джихада завоевывать симпатии молодежи? Мы должны изучить их мотивы. Однако власть имущие заняты лишь собственным обогащением и думают только о направлении все большего числа сотрудников спецподразделений. Сообщения об их гибели приходят каждый день».
Ответ на этот вопрос сложен и одновременно очень прост. Отмечается высокий уровень безработицы среди молодежи, оказавшейся между органами правопорядка и группами религиозных радикалов. Это типичная картина для юга России – нет никакого доверия к политике, а государственные органы совершенно перестали быть гарантами порядка. И в этом кроются корни нестабильности, радикализации молодых людей, считает Хатажуков. А далекая Москва делает ставку на вертикаль власти и направляет все большее количество полицейских. Ставленника Москвы Арсена Канокова цитирует государственная газета «Кабардино-Балкарская Правда»: «Большинство людей поддерживает жесткие меры, я это знаю. Люди хотят, чтобы в Республике был порядок».
В настоящее время Москва планирует изменить стратегию. До 2020 года в Кабардино-Балкарии, а также в некоторых соседних республиках должны быть построены огромные горнолыжные центры. Объем инвестиций составляет почти миллиард евро. Этот проект называется «Высота 5642» - такова высота Эльбруса. Довольно необычная антитеррористическая операция в регионе, который в настоящее время вообще недоступен для туристов из-за террористической угрозы. «Каждый местный житель, принимающий гостей, должен сам позаботиться об их безопасности», - объясняет Каноков, как будто именно это не является главнейшей задачей самого государства.
Каноков в течение многих лет был успешным бизнесменом в Москве, и в какой-то момент он в старом клановом стиле превратил в свою собственность почти всю Кабардино-Балкарию. Теперь он распространяет в народе определенные фразы – их можно встретить также на дорожных указателях недалеко от президентского дворца - великолепного здания, напоминающего храм с коринфскими колоннами: «Спокойствие важнее». Важнее чего? Об этом ничего не сказано.
Каноков лицемер, возмущенно говорит Далхат Байданов. Этот 65-летний человек когда-то преподавал в школе биологию, а затем возглавлял национальный парк «Приэльбрусье». Но после того, как он выступил с критикой властей, ему стали угрожать и он был вынужден освободить это место. Байданов по национальности балкарец, потомок древних булгар, которые в 6-м веке пришли на Северный Кавказ. Он носит очки, у него седые волосы, и он был избран в совет старейшин Нальчика – одним словом, уважаемый человек. Он предпочитает ясные слова, хотя говорит тихо и рассудительно. «Каноков был назначен Москвой, а не народом». О народах президент республики вообще не заботится, он раздувает ненависть, утверждает Байданов. «Ему почти удалось это сделать. Балкарцы обвиняли в своих бедах кабардинцев, а кабардинцы – балкарцев. Но затем мы сели вместе за стол и поняли, что мы хотим одного и того же – правительства, которое дало бы гражданам свободу, которое бы заботилось о своей молодежи и стариках. Мы хотим правительства, которое бы не делало ставку на коррупцию и подавление инакомыслящих». За эти слова он был назван экстремистом, его избили и оскорбили. А «экстремистов», как говорит российский президент Дмитрий Медведев, нужно «уничтожать дотла». Кремлевская риторика провоцирует. «Диалог между народами», обещанный президентом Каноковым, происходит на допросах в специальных камерах.
«Таким образом власти пытаются избавится от критических голосов», - говорит Ибрагим Яганов. Слушая любимые кабардинские песни, он на своем автомобиле посещает расположенные в республике деревни. Горы еще покрыты туманом, пастухи на лошадях гонят коров вдоль улицы, дети перепрыгивают через лужи по дороге в школу. Яганов договорился о встрече с активистами. Он хочет распространить листовки с призывом принять участие в демонстрации. Все-таки это разрешенная демонстрация. Он требует свободных выборов, а также более низких цен на газ. «Дорогие сограждане, у вас есть не только обязанности, но и права» - набрано жирным шрифтом в углу листовки. Яганов раньше был милиционером – на государственной службе он выдержал четыре года: «Эти люди для меня ничего не значили», - говорит он. Теперь он разводит лошадей кабардинской породы – крепких обитателей гор, выносливых и с уверенным ходом. Еще он борется – за права кабардинцев, которые живут на Кавказе уже в течение нескольких веков. Он делает это очень громко, а друзья ругают его иногда за это и говорят, что он должен говорить тише – в конце концов он ведь находится среди людей, а не животных. Но у него это не очень получается. «Мы должны изучить свою историю, мы должны знать, кто мы», - произносит он громко и глубоким голосом.
В самом большом книжном магазине в Нальчике нет ни одной книги об истории республики. Продавщица говорит, что такого рода литературы нет и во всем регионе. На двух полках размещены словари, а также учебники по компьютерным программам на английском и итальянском языках, тогда как справочных изданий на кабардинском или на балкарском языках нет. «Откуда молодежь может узнать то, на чем основана наша республика?» - спрашивает Ибрагим Яганов.
Молодые люди в основном не имеют работы и уезжают в Москву, где их никто не ждет. Некоторые уходят в лес – из страха или во имя Аллаха для борьбы за якобы лучшее государство.
«Они моральные инвалиды», - говорит Далхат Байданов.
«Преступники, которых сделал такими другой преступник – государство», - утверждает Ибрагим Яганов.
Между тем Раиса Шамаева продолжает протестовать. В шкафу сына его все еще ждут две новые футболки.
Пару недель назад на улице Захарова, непосредственно в городе, спецподразделение российской федеральной службы безопасности провело операцию. Произошла короткая перестрелка, сообщило вечером местное телевидение. «Все боевики были уничтожены».
Боевики – так их все время называют дикторы на телевидении, политики и полицейские. О них еще говорят так: исламисты. Но для 20-летнего Аспаруха Шамаева, напротив, это были друзья, трое из них, и для него это было особенно важно.
В тот понедельник, когда произошла перестрелка, он надел новую футболку. Скоро должен был начаться новый семестр. Поэтому он купил себе три футболки и одну пару обуви. Он хотел стать юристом, здесь в Нальчике, у подножья Эльбруса – самой высокой горы на Кавказе.
Однако он пошел не в сторону университета. Он закрыл за собой дверь и ушел в горы. После чего он превратился в разыскиваемого террориста.
Кабардино-Балкария – небольшая гористая территория на юге России, где люди говорят по-русски, имеют русские паспорта – в этой гигантской стране проживает много национальностей разного вероисповедания. Отсюда 1600 километров до Москвы, где сегодня приступает к работе новый парламент, парламент, сформированный, скорее всего, в результате фальсификации итогов голосования, против чего уже несколько недель проводятся демонстрации. Однако то, насколько Россия далека от правового государства, лучше всего заметно на ее окраинах, в том числе и в кавказском регионе.
Контрольно-пропускные пункты возвышаются как крепости вдоль дорог. Хорошо вооруженные полицейские и бойцы спецподразделений то появляются наверху, то сбегают вниз. Столь строгий контроль – результат терактов, проведенных в последнее время. Несколько месяцев назад был обстрелян автобус с туристами. Трое человек погибли. Потом был взорван канатный подъемник. Преступники были быстро определены – повстанцы, скрывающиеся в лесу. Исламисты. Террористы. После этого иностранцам был запрещен въезд в этот район, а российская спецслужба ФСБ объявила о проведении там «контртеррористической операции», которую жители этого региона также называют «войной сил безопасности против невиновных».
Раиса Шамаева говорит тихо, иногда она начинает всхлипывать и отворачивается. Она рассказывает о полицейских, который неожиданно ворвались в ее дом. Где ваш сын, этот подонок? Три человека обыскали комнаты, вырвали страницы из Корана. Раиса Шамаева молча стояла у двери. Она понимала, что это означает. «Он больше не вернется», - говорит она, сидя в одном из кафе в Нальчике. Громкая музыка должна ее защитить – от ушей спецслужб. «Либо его застрелят в лесу, либо он погибнет в тюрьме».
Раиса задает себе вопросы, тысячи вопросов. Она чувствует вину, она много не знает. Она беспомощна. Она мусульманка. Платок она не носит, никогда этого не делала. Она почти не знает молитв, постится только в период Рамадана. В Кабардино-Балкарии жители исповедуют умеренный ислам. Ее сын был более строгим в этом отношении и жил по Корану. В какой-то момент он задал вопрос: «Разве вы не хотите, бабушка и ты, отомстить за все то, что натворили эти безбожники?» Так он называет русских, коммунистов. Она заколебалась, но ничего не сказала. Месть? Нет, это ход истории.
Бабушка, ее мама, появилась на свет в Казахстане как дочь «врага народа». Во время Второй мировой войны Иосиф Сталин преследовал многих жителей Северного Кавказа за их сотрудничество с немцами. По его приказу тысячи чеченцев, ингушей, балкарцев, кабардинцев и представителей других народов были депортированы в Центральную Азию. Они были реабилитированы в 1957 году Никитой Хрущевым, но только в 1967 году смогли вернуться в свои родные места. Теперь сама Раиса стала матерью «врага народа», который разыскивается за то, что он якобы принимал участие в многочисленных убийствах. Ей остается только задавать вопросы полиции, а один из следователей ей сказал: «Если ваш сын мне попадется, я его порву на куски». Остаются только расспросы – и молчаливый протест перед зданием прокуратуры вместе с другими женщинами, сыновья которых ушли в горы или сидят в следственном изоляторе.
Каждую среду они стоят здесь, перед бело-голубым зданием на проспекте Ленина. Сюда приходят двенадцать женщин, иногда они стоят под зонтами, иногда обмахивают себе чем-нибудь, спасаясь от жары. Они ничего не говорят, просто молча стоят, надеясь на то, что кто-нибудь из чиновников их заметит.
Конфликт с Москвой продолжается многие годы. Все началось с чеченской войны, когда Кабардино-Балкария стала временным прибежищем для повстанцев. С тех пор российское руководство использует все имеющиеся в его распоряжении средства для борьбы против тех, кто хотя бы отдаленно проявляет тенденции к автономии или к исламизму. После нападения на гидроэлектростанцию вновь участились обыски в домах. Под контролем находятся в первую очередь верующие мусульмане.
«Проверки иногда проводятся без всякой причины, при этом не составляются протоколы, и поэтому задним числом уже ничего нельзя доказать», - отмечает Валерий Хатажуков. Он руководит центром по защите прав человека в Нальчике – единственным во всей республике. Они работают в впятером в небольшом офисе, расположенном в жилом районе на окраине города. Это скромное региональное представительство московской организации «За права человека». Денег из столицы они не получают. «Идет постоянная борьба за финансовые средства», - признается Хатажуков – человек плотного телосложения с черными волосами и широкими ладонями. В октябре пришло письмо из полугосударственного американского фонда NED – 60 000 долларов на один год. Хатажуков по профессии историк, а теперь еще время от времени выполняет функции юриста. Полицейские зачистки, незаконные задержания, пытки в изоляторе предварительного заключения, закрытие мечетей, а также ликвидация игровых площадок – каждый день кто-нибудь приходит в офис и рассказывает свою историю. Хатажуков пишет и пишет – жалобы в республиканское правительство, в прокуратуру, в средства массовой информации. «Общественность – это то, за что мы боремся», - подчеркивает он. Может быть, ситуация когда-нибудь улучшится. «Здесь пытаются бороться с насилием при помощи репрессий».Однако конфликт будет и дальше обостряться, если мы не поймем, почему это происходит. Один раз подобного рода возможность уже была упущена, говорит он.
13 октября 2005 года город Нальчик подвергся обстрелу. Около 200 боевиков штурмовали аэропорт, здание, где расположена спецслужба, полицейские участки. Они также заняли позиции в сувенирных лавках. 24 сотрудника правоохранительных органов и 12 гражданских лиц были убиты. Российские официальные лица с гордостью сообщили о 91 убитом исламисте. «После этого не было проведено никакого анализа, только массовые аресты», - отмечает Хатажуков и требует проведения открытых дебатов. «Как удается боевикам джихада завоевывать симпатии молодежи? Мы должны изучить их мотивы. Однако власть имущие заняты лишь собственным обогащением и думают только о направлении все большего числа сотрудников спецподразделений. Сообщения об их гибели приходят каждый день».
Ответ на этот вопрос сложен и одновременно очень прост. Отмечается высокий уровень безработицы среди молодежи, оказавшейся между органами правопорядка и группами религиозных радикалов. Это типичная картина для юга России – нет никакого доверия к политике, а государственные органы совершенно перестали быть гарантами порядка. И в этом кроются корни нестабильности, радикализации молодых людей, считает Хатажуков. А далекая Москва делает ставку на вертикаль власти и направляет все большее количество полицейских. Ставленника Москвы Арсена Канокова цитирует государственная газета «Кабардино-Балкарская Правда»: «Большинство людей поддерживает жесткие меры, я это знаю. Люди хотят, чтобы в Республике был порядок».
В настоящее время Москва планирует изменить стратегию. До 2020 года в Кабардино-Балкарии, а также в некоторых соседних республиках должны быть построены огромные горнолыжные центры. Объем инвестиций составляет почти миллиард евро. Этот проект называется «Высота 5642» - такова высота Эльбруса. Довольно необычная антитеррористическая операция в регионе, который в настоящее время вообще недоступен для туристов из-за террористической угрозы. «Каждый местный житель, принимающий гостей, должен сам позаботиться об их безопасности», - объясняет Каноков, как будто именно это не является главнейшей задачей самого государства.
Каноков в течение многих лет был успешным бизнесменом в Москве, и в какой-то момент он в старом клановом стиле превратил в свою собственность почти всю Кабардино-Балкарию. Теперь он распространяет в народе определенные фразы – их можно встретить также на дорожных указателях недалеко от президентского дворца - великолепного здания, напоминающего храм с коринфскими колоннами: «Спокойствие важнее». Важнее чего? Об этом ничего не сказано.
Каноков лицемер, возмущенно говорит Далхат Байданов. Этот 65-летний человек когда-то преподавал в школе биологию, а затем возглавлял национальный парк «Приэльбрусье». Но после того, как он выступил с критикой властей, ему стали угрожать и он был вынужден освободить это место. Байданов по национальности балкарец, потомок древних булгар, которые в 6-м веке пришли на Северный Кавказ. Он носит очки, у него седые волосы, и он был избран в совет старейшин Нальчика – одним словом, уважаемый человек. Он предпочитает ясные слова, хотя говорит тихо и рассудительно. «Каноков был назначен Москвой, а не народом». О народах президент республики вообще не заботится, он раздувает ненависть, утверждает Байданов. «Ему почти удалось это сделать. Балкарцы обвиняли в своих бедах кабардинцев, а кабардинцы – балкарцев. Но затем мы сели вместе за стол и поняли, что мы хотим одного и того же – правительства, которое дало бы гражданам свободу, которое бы заботилось о своей молодежи и стариках. Мы хотим правительства, которое бы не делало ставку на коррупцию и подавление инакомыслящих». За эти слова он был назван экстремистом, его избили и оскорбили. А «экстремистов», как говорит российский президент Дмитрий Медведев, нужно «уничтожать дотла». Кремлевская риторика провоцирует. «Диалог между народами», обещанный президентом Каноковым, происходит на допросах в специальных камерах.
«Таким образом власти пытаются избавится от критических голосов», - говорит Ибрагим Яганов. Слушая любимые кабардинские песни, он на своем автомобиле посещает расположенные в республике деревни. Горы еще покрыты туманом, пастухи на лошадях гонят коров вдоль улицы, дети перепрыгивают через лужи по дороге в школу. Яганов договорился о встрече с активистами. Он хочет распространить листовки с призывом принять участие в демонстрации. Все-таки это разрешенная демонстрация. Он требует свободных выборов, а также более низких цен на газ. «Дорогие сограждане, у вас есть не только обязанности, но и права» - набрано жирным шрифтом в углу листовки. Яганов раньше был милиционером – на государственной службе он выдержал четыре года: «Эти люди для меня ничего не значили», - говорит он. Теперь он разводит лошадей кабардинской породы – крепких обитателей гор, выносливых и с уверенным ходом. Еще он борется – за права кабардинцев, которые живут на Кавказе уже в течение нескольких веков. Он делает это очень громко, а друзья ругают его иногда за это и говорят, что он должен говорить тише – в конце концов он ведь находится среди людей, а не животных. Но у него это не очень получается. «Мы должны изучить свою историю, мы должны знать, кто мы», - произносит он громко и глубоким голосом.
В самом большом книжном магазине в Нальчике нет ни одной книги об истории республики. Продавщица говорит, что такого рода литературы нет и во всем регионе. На двух полках размещены словари, а также учебники по компьютерным программам на английском и итальянском языках, тогда как справочных изданий на кабардинском или на балкарском языках нет. «Откуда молодежь может узнать то, на чем основана наша республика?» - спрашивает Ибрагим Яганов.
Молодые люди в основном не имеют работы и уезжают в Москву, где их никто не ждет. Некоторые уходят в лес – из страха или во имя Аллаха для борьбы за якобы лучшее государство.
«Они моральные инвалиды», - говорит Далхат Байданов.
«Преступники, которых сделал такими другой преступник – государство», - утверждает Ибрагим Яганов.
Между тем Раиса Шамаева продолжает протестовать. В шкафу сына его все еще ждут две новые футболки.
Оригинал публикации: Der kaukasische Teufelskreis
Подписаться на:
Сообщения (Atom)