Роберту Планту впору исполнять на концертах известную песню «Битлз» When I'm 64 — ровно столько ему исполнилось сегодня.
Голос Led Zeppelin, человек, топивший в бассейнах кадиллаки и оравший с пальмы во дворе фешенебельного особняка «Я — золотой бог!», употреблявший в неумеренных количествах, командор Ордена Британской империи, поэт, один из немногих легенд 70-х, не просто принявших new wave, но и с головой в него окунувшихся, выпустивший кучу вполне успешных сольников, вернувшийся на большую сцену с мудрыми полуакустическими рок-зонгами, записавший восхитительную пластинку «американы» в дуэте со скрипачкой Элисон Краусс, он всегда держался так, как будто знает что-то, чего не знает больше никто. Так, во всяком случае, казалось.
Но летом 1998 года я услышал от знакомого экспата по фамилии Смит историю, которую стоит здесь процитировать:
«Я, знаешь, не сижу дома. Мотаюсь по миру. Как-то прилетаю из Дели, только вошел в лондонскую квартиру, не успел раздеться — звонок. Одноклассник, который унаследовал неплохое поместье в деревне. Часа два на машине из Лондона ехать. Приезжай, говорит, в гости. Прямо сейчас. Я говорю: ты понимаешь, я только с самолета, он говорит, да пофиг, потому что сегодня четверг и надо успеть до шести. Ну ладно — без душа, прыгаю в машину, погнал. Приезжаю — он встречает меня. Дом старый такой, серый, лет триста ему, коли не больше. Думаю, в душ пустит — хрен там, пересаживаемся к нему в тачку и гоним в паб деревенский, а он все на часы смотрит. Ну, паб и паб. В углу какие-то местные стариканы сидят, гонят про виды на урожай, про погоду, про то, что цены на корма поднялись — фермеры. Приятель мой при этом выбирает столик так, чтобы этих сморчков видно было. И на часы все смотрит. Но видно — он там свой уже, бармен с ним здоровается — хай, Джеки!
Ровно в шесть мой кореш потирает руки. Дверь открывается, и в паб входит... Роберт Плант. Я как сидел с сэндвичем в пасти, так и обмер. Плант! Настоящий! Живой! Блин, да я на Цеппелинов в 12 лет ходил! У меня все пласты были! А он тем временем берет пинту со стойки, проходит к этим сморчкам, говорит им — хай, гайз! Они ему — хай, Боб! Берет стул, садится к ним и давай тереть про то же самое: корма, урожай, погоду... И, никто — никто! — не обращает на него внимания, приятель и мне рот разинутый руками задвинул — типа так не принято тут, уважайте, дескать, прайвеси.
Проходит два часа. Ровно в восемь мой золотокудрый кумир встает, говорит — бай, гайз. Они ему — бай, Боб. Он выходит, ревет тачка, все.
Ну и мы, значит, домой едем. Я к Джеку с немым вопросом — а он мне: у Роберта поместье рядом. Он, когда не на гастролях, с этими чуваками по четвергам с 6 до 8 пиво пьет. Всегда. А если задерживается — его жена ругает».
Вот такая история.
И что-то мне подсказывает, что за прошедшие 14 лет четверговое расписание у мистера Роберта Энтони Планта не сильно изменилось.