"Люди,-будьте бдительней!" Эти слова Ю.Фучика,в настоящее время звучат в высшей степени,-актуально.Звучат,как предостережение,как охранная молитва направленная на спасение человечества,а для этого единение всех сил и людей Доброй Воли для отпора и борьбы с темными силами Зла,в лице ЧК-ФСБ с вождем,-Антихристом,-(ад-Даджалем)Путиным во главе, и средоточием вселенской мерзости,-империи Зла,созданной порождением сатаны-Путиным
Глава Hermitage Capital: «Мне угрожал Дмитрий Медведев»
Конгресс США совершил правовую ошибку, приняв закон Магнитского. Об этом в интервью CNN сообщил премьер министр России Дмитрий Медведев. По его словам, американские законодатели сделали это намеренно в силу политизации дела о смерти аудитора Hermitage Capital Сергея Магнитского. Медведев уверен, что штаты могли не поднимать столько шума.
ДМИТРИЙ МЕДВЕДЕВ
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА РФ ШВЕЙЦАРИЯ
ДАВОС
«Каждая страна имеет право отказать любому гражданину другой страны в визе, во въезде на ее территорию. Это нормально. Причем в соответствии с международными конвенциями без объяснения причин. И США могли отказывать и могут отказывать любому российскому чиновнику во въезде в Америку. Но когда это превращается в публичную акцию, и конгресс говорит «вот мы создадим список, в котором будут конкретные фамилии лиц, причастных к совершению преступления». Что это? Это внесудебная расправа».
Премьер отметил, законом Магнитского американцы объявили ряд российских чиновников преступниками без суда и следствия. Что, по его мнению, недопустимо и противоречит любым международным конвенциям. Комментируя само дело Магнитского, Медведев заявил, что сожалеет о кончине аудитора. Однако борцом против коррупции его не считает. Сергей Магнитский, по словам главы правительства, просто обслуживал и защищал интересы своего босса - Уильяма Браудера. Который в свою очередь заработал в России миллиарды долларов и уехал, - отметил премьер. При этом, по его словам, не все деньги глава инвестфонда получил честным путем.
Это было не первое интервью за последние дни, в котором иностранные корреспонденты расспрашивали главу российского правительства о деле Магнитского. Однако, как заявил сам Уильям Браудер, так дипломатично премьер говорил о нем только на камеру. По словам главы Hermitage Capital, во время встречи с представителями зарубежных СМИ не под запись, Медведев угрожал ему.
УИЛЬЯМ БРАУДЕР
РУКОВОДИТЕЛЬ HERMITAGE CAPITAL ШВЕЙЦАРИЯ
ДАВОС
«После этого интервью ко мне подошли 4 разных журналиста. Они были очень обеспокоены. Как оказалось, на вопрос о Магнитском он ответил: "Жаль, что Сергей Магнитский умер, а Билл Браудер всё еще жив и на свободе". Я спросил у журналистов: было ли это угрозой. И все четверо, независимо друг от друга сказали, что им так показалось. Это стиль работы русских - они угрожают людям. Мне угрожал премьер-министр России. И это страна, которая убивает людей за границей. Они на это способны. И, если премьер угрожает мне на Давосе, то да, я обеспокоен».
Браудер заявил о том, что собирается проинформировать британские власти о произошедшем. Он надеется, что они допросят присутствовавших на встрече журналистов и выяснят, что именно там произошло. Комментариев российской стороны пока нет.
Вот все говорят – совки, совки… Одни жалуются, что "народ не тот попался", другие первых в этом уличают – "ага! Вам еще и народ какой-то другой подавай! Убирайтесь-ка лучше в свой Израиль!". В общем, одни обличают, другие обижаются, но ясно, что тема актуальна. Двойственность в отношении к своему народу – к самим себе то бишь – прорывается постоянно.
С одной стороны, любим кичиться, что "мы – белые люди", "европейцы" (не то что какие-то таджики или, прости господи, "лица кавказской национальности"), словом, не дикари и не азиаты. С другой – какой-то тайный зуд, национальный комплекс неполноценности не дает покоя, похоже, даже самым истовым русофилам и путинолюбам. Есть у наших людей подозрение, что мы – какие-то не такие. То ли не совсем белые, то ли не совсем люди. Возможно, даже наверняка, лучше чем то и другое. У нас ведь "особый путь", и Христа мы славим правильнее всех.
Но все-таки, все-таки…
Так все-таки – кто мы? Такие же, как все? Или у нас "особый путь" и "Третий Рим"? Или – Азия-с, "Азиопа"? Или, может быть, справедлив компромисс, предложенный Галковским – мол, русские – это "самая глупая белая нация"?
Как нам к себе относиться? Согласитесь, от этого многое зависит. Какие-то шаги будут эффективны, если иметь в виду "европейцев", и совсем не сработают, если окажутся направлены на носителей сакрального знания о "третьем пути". А меры, сделанные в расчете на "азиатскую деревенщину", вызовут отторжение у "Европы". Как быть?
Самый простой вариант – постулировать, что мы такие же, как и все, и нечего тут копаться. Однако это сомнительно. Как-никак, а у нас за плечами несомненные 70 с лишним лет коммунистической диктатуры – опыт уникальный для любого народа. Не забудем, что коммунизм – это ведь была самая настоящая тоталитарная идеология, то есть такая, которая предъявляла претензии на контроль не только над поведением индивида в общественных местах и на работе, но и везде: в семейной жизни, на досуге. Государство "совка" хотело знать о своих гражданах всё – что они едят, о чем разговаривают у себя на кухне, что читают, какую слушают музыку, изменяют ли супругам. Даже то, о чем они думают, не совершают ли при этом какого "мыслепреступления".
И весь этот тотальный контроль велся не просто так. Коммунисты не скрывали, что они все это проделывают с конкретной целью – "воспитать нового человека". Огромная госмашина – а ведь в мире совка, собственно, не было ничего, кроме госмашины – крутилась 70 лет, утюжа 3 или 4 поколения, производя из "человеческого материала" (тоже коммунистический термин) нечто новое и невообразимое!
Так почему бы не допустить – хотя бы в качестве гипотезы – что им это, хотя бы отчасти, удалось? И что "новые люди", о которых шла речь – это и есть мы? Причем не только мы, но и наши дети; ведь если новый человек сделан, то в результате спаривания новых людей будут рождаться на свет тоже новые люди. Не так ли?
Рассмотрим для начала самую распространенную "народную" гипотезу о том, как именно повлияло 70-летнее коммунистическое правление на состояние нынешнего народонаселения.
"Генетическая теория"
Популярное воззрение заключается в том, что "большевики уничтожили цвет нации" — частью расстреляли, частью сгноили в ГУЛАГе, частью выслали из страны. И от этого, мол, все беды – стало появляться гораздо меньше талантливых ученых, деятелей искусств и прочего, потому что "испортили генофонд". Что такое "генофонд нации", как именно и какие "гены" влияют на проявление талантов в области науки и искусства – это говорящие, как правило, представляют себе крайне смутно, что, впрочем, никак не влияет на их абсолютную убежденность в своей правоте.
В ответ сторонники СССР не без оснований тут же вспоминают про ракеты, перекрытый Енисей и несомненные успехи совка в области балета. При объективном рассмотрении можно обнаружить еще массу примеров, показывающих, что с талантами в СССР – в самых разных областях – дела обстояли вовсе не так уж катастрофично.
Однако дело даже не в этом. Человеку, знакомому с современной генетикой и психологией, с самого начала известно, что столь сложные и многоуровневые функции, как "талант" и "интеллект" вообще слабо соотносятся с наследственностью. Интеллект – птица вольная, веет, где хочет. Да оно и понятно: если бы дело обстояло иначе, сейчас в Академиях наук заседали сплошь внуки Эйнштейна и дети Ландау. То же и с талантами: потомки выдающихся писателей и художников, как правило, проявляют выдающиеся способности только в проматывании доставшегося вполне материального наследства, но никак не в творчестве.
Таким образом, теорию "оскудевшего генофонда" мы можем смело признать несостоятельной. Никакой прямой связи между генами и разнообразием творческих и научных потенций общества, по всей видимости, нет. Что же тогда? Или, может быть, стоит признать "нулевую гипотезу" — что большевики, при всем старании, все же никак не могли изменить НАС? Кишка у них тонка! На генном уровне модификация невозможна, значит, она вообще невозможна! Не так ли?
Не будем торопиться с выводами.
Эксперимент с шестью обезьянами
Этологи – специалисты, изучающие поведение животных – провели за последние сто лет тысячи разных экспериментов с обезьянами, но один из них, на мой взгляд, особенно красив. Редко кому удавалось достичь на этой ниве не то что блестящих научных результатов, но и прямо-таки философских глубин.
Вот его описание. В большой, просторной клетке обитают шесть обезьян. В дальнем углу клетки затейники-экспериментаторы подвешивают целую гроздь (или целое лукошко – не помню) спелых, вкусных, соблазнительных фруктов и/или бананов. Рано или поздно одна из обезьян, фланирующих по клетке, обнаруживает этакое богатство и, естественно, тянет к беззащитно висящему лакомству передние конечности. За ней начинают подтягиваться и другие обезьяны. Но, не успевает она до них даже дотронуться, как происходит страшное: в клетку с диким шумом и гиканьем врывается целая орава экспериментаторов – которые, оказывается, все это время были начеку и только ждали момента!
В итоге, нежданно-негаданно, на бедных обезьян обрушивается страшная кара: в руках у экспериментаторов – сильные брандспойты, они безжалостно направляют хлесткие струи во всех без разбору обезьян и сгоняют их в противоположный от лакомства угол клетки. Через некоторое время они уходят, и на "поле боя" остаются лишь обитательницы клетки – жутко напуганные, до костей вымокшие и замерзшие.
Через какое-то время другая обезьяна пытается все ж подобраться к фруктам – и сцена повторяется, а на полу клетки появляются новые лужи воды. Всё, урок усвоен! Наши человекообразные родственники занимаются в клетке своими делами, и ни одна даже не смотрит в сторону по-прежнему аппетитно висящих фруктов в дальнем углу.
(До сих пор в эксперименте не было ничего интересного – так, обычное научение с отрицательным подкреплением. Но терпение! Самое интересное только начинается.)
Когда обезьяны окончательно успокаиваются, экспериментаторы аккуратно изымают из клетки одну обезьяну и выпускают вместо нее другую, "новенькую". "Новенькая" знакомится с товарками, начинает обследовать клетку и, естественно, натыкается на ту самую гроздь лакомства. Едва только она собирается закусить – к ней немедля с предостерегающими криками бросаются сразу несколько "старых" обезьян и, схватив "за руки", оттаскивают прочь. В крайнем возбуждении они втолковывают "новенькой", что эти фрукты брать нельзя! Нет! Еще бы – они-то знают на своем горьком опыте, чем это чревато для обитателей клетки…
"Новенькая" быстро соображает, что к чему, и тоже, как и все, больше не делает даже попыток подойти к нахально вывешенному лакомству.
Тогда экспериментаторы идут на следующий шаг: они забирают из клетки еще одну "старенькую", пережившую налет с брандспойтами, обезьяну – и так же заменяют ее "новенькой". С ней происходит та же история: она натыкается на фрукты в дальнем углу, пытается ими полакомиться, но на нее налетают остальные и, громко визжа, дают понять, что это "низзя!" Характерно, что в церемонии "убеждения" принимает активное участие и та, что была "вброшена" в клетку недавно, перед этой обезьянкой.
Далее процедура повторяется еще четыре раза: экспериментаторы последовательно убирают из клетки "старый состав" и заменяют его – по одному – на "новеньких". В конечном итоге наступает апофеоз: в клетке сидят шесть обезьян, которых никто и никогда не поливал из брандспойта, на которых вообще никогда не обрушивалась никакая внешняя кара за попытки полакомиться – но тем не менее, все они полностью игнорируют свежие, аппетитные фрукты в зоне прямой досягаемости. То есть ведут себя совсем не так, как, казалось бы, должны себя вести обычные, "простые" обезьяны.
Финита!
Смысл описанного эксперимента куда шире, чем наука этология (наука о поведении животных). Его значение вполне можно распространить и на социологию. По сути, нам в максимально упрощенном виде продемонстрирована технология, как можно – без всякой генетики – достичь требуемого устойчивого (!) и воспроизводимого поведения в достаточно большой группе. Можно этот эксперимент слегка мысленно продолжить: к примеру, предположить, что у описанных обезьян в этой же клетке родились дети, подросли, сами стали взрослыми обезьянами – и все они точно так же "знали" бы, что соблазнительные фрукты трогать "низзя!!"
Можно ли было бы сказать в этом случае, что данное "знание" у этих обезьян "в генах"? Очевидно, что нет. Это "знание" закреплено не в генах, а социально – в том обществе, которое составляют данные 6 особей.
Мне кажется, что мы вполне вправе говорить о "социалистическом эксперименте" в терминах данного выше "эксперимента с шестью обезьянами". Просто в случае с СССР "клеткой" оказалась 1/6 часть суши, а "6 обезьянами" — наши деды, отцы, да и мы сами.
И вот именно в этом смысле я и намерен далее говорить о "психологии совка".
Страна утраченной эмпатии
Многие уже не раз обращали внимание, что у нас в России люди как-то на удивление толерантны к огласке различных случаев террора мирных граждан, садизма, пыток в милицейских отделениях и в тюрьмах, "судебным ошибкам", в результате которых невиновные люди получают невероятные сроки, и т.п.
Не раз отмечалось, что россияне удивительно спокойно переживают даже самые шокирующие вещи – скажем, случаи насилия и жестоких убийств детей. В той же Европе – как, например, не так давно в Дании – публика гораздо более возбудима: их небольшие (по сравнению с российскими мегаполисами) города то и дело сотрясают многотысячные, порой даже стотысячные демонстрации и митинги, устраиваемые возмущенными гражданами, прознавшими, к примеру, об орудующей в стране банде педофилов-убийц или чем-то в этом роде. А что творится, если вскрываются факты пыток со стороны "правоохранителей"!
У нас же – тишина. Хотя в массовые медиа периодически проникают дикие, по европейским меркам, скандалы: то смерть арестованного по ложному обвинению Магницкого в тюрьме от пыток и отсутствия медпомощи; то недавно вскрывшиеся факты пыток в петербургских и казанских отделениях милиции; то массовые убийства мирных женщин и детей по типу Кущевки… Можно вспомнить и грандиозные катастрофы, связанные с человеческими жертвами – например, взрывы на шахтах или та же авария на СШГЭС – в западных странах такие жуткие по своим последствиям события тоже, как правило, становятся поводом для различных акций гражданского протеста. Не говорим уж о таких весьма неоднозначных по результатам действий спецслужб терактах, как "Норд-Ост" и Беслан: во многих странах спецслужбы не смогли бы столь вольно отнестись к сохранности жизней заложников (в особенности женщин и детей) именно потому, что побоялись бы сильного общественного резонанса. Как видим, в России это не создало спецслужбам практически никаких проблем – никакого "низового" резонанса просто не было.
Примеров можно привести еще массу, их общая особенность – практическое отсутствие какой бы то ни было реакции российской "улицы", то есть рядовых граждан. Все российские скандалы, связанные с пытками, убийствами детей, вопиющим глумлением судебной системы над невиновными людьми и пр., носят у нас чисто медийный характер, то есть они начинаются в прессе и в ней же, как правило, и заканчиваются.
Почему так? Почему мы, россияне, столь инертны в сравнении с другими такими же, как мы, "белыми людьми"? Безусловно, на то есть причины юридические (несовершенство законодательства о митингах), политические (в стране неразвита политическая жизнь), исторические (после стольких лет большевизма у людей нет привычки собираться на самостийные митинги)… Но все-таки, как мне кажется, одна из важнейших причин – социально-психологическая. А именно – у наших людей действительно есть значительные (в сравнении с тем же Западом) проблемы с эмпатией.
Что такое эмпатия
Вообще эмпатия – это качество, изначально присущее виду homo sapiens. Более того, есть она и у многих высших животных. Словари определяют эмпатию как "способность сопереживать эмоциональному состоянию другого человека". Говоря попросту, это способность чувствовать эмоцию другого.
Вполне возможно, что отдельной особи способность ощущать, скажем, боль и страдания другого существа особой радости не доставляют, однако ясно, что в принципе это качество весьма полезно для выживания вида: оно побуждает людей и зверей помогать более слабым и может служить лучшей сохранности популяции.
Более того, можно сказать, что в ряде случаев эмпатия действительно "прописана" в генах: например, все мы "запрограммированы" так, что плач ребенка внушает нам беспокойство, "действует на нервы", побуждает сделать что-нибудь для малыша. Детский плач действует на всех – независимо от того, любит или не любит детей тот или та, кто его слышит. Так уж задумала мать-природа, видимо, считая, что человекообразным обезьянам особенно важно всем миром заботиться о детях; слишком долог у них период взросления и, соответственно, относительной беспомощности…
А теперь давайте прочтем — тех самых, где то ли автор, то ли не-автор "Тихого Дона" описывал вождю особенности коллективизации на Кубани.
"Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью — будет сам выселен с семьей. И выселяли только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа погреться. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем, как тени, слонялись около своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях, в мякинниках. Но по закону, установленному крайкомом, им и там нельзя было ночевать! Председатели сельских советов и секретари ячеек посылали по улицам патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выкинутых из домов колхозников на улицы.
Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти: в хут. Волоховском Лебяженского колхоза ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми.
Мне казалось, что это один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь крайкома Зимин. По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки: "Сколько у тебя выселенных из домов?". "Сорок восемь хозяйств". "Где они ночуют?" Секретарь ячейки засмеялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: "А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!"
После этого по району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать…"
Еще раз представим себе эту картину: богатое русское село. Мороз. На морозе слышны плач и стоны детей и матерей, которые в буквальном смысле замерзают заживо. Эти крики и плач слушают целыми сутками станичники в своих теплых домах – но пускать замерзающих в свои дома нельзя, таков строгий приказ Советской власти…
На что это более всего похоже? Садизм, "перегибы на местах", "головокружение от успехов"? Безусловно, так. Но есть и еще кое-что. Вспомним описанный "эксперимент с шестью обезьянами". Разве не похоже всё происходившее в станице – и видимо, еще в сотнях и тысячах подобных станиц, деревень, сел и аулов по всему коллективизируемому СССР – на какой-то безумный обучающий эксперимент? Эксперимент, в котором с людьми обращались примерно как с теми же обезьянами?
Чему же "обучали" станичников коммунисты? И вообще, что это за обучение – ведь выселенные женщины и дети, очевидно, заболевали и умирали?
"Обучали" не их. Для коммунистов выселенные "кулаки" — расходный материал. Истинный объект обучения, точнее научения – те станичники, которые оставались в домах и потом должны были старательно работать на Советскую власть в колхозах и на стройках коммунизма.
Чему же их "научали"? А именно этому – подавлять эмпатию. Так же, как наших шестерых обезьян учили подавлять естественное чувство голода, вызываемое видом аппетитных фруктов.
В обоих случаях налицо безусловный рефлекс. Банан вызывает у здоровой обезьяны слюноотделение и желание его схватить; плач замерзающего у тебя под окном ребенка, как мы уже говорили, вызывает столь же безусловное желание что-то для этого ребенка сделать. Это Природа!
Однако большевики спор с природой считали для себя делом привычным. "Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики". В данном случае – Шолохов не зря выяснил, что происходившее было не "инициативой с мест", а партийным указанием – партия четко указала, наличие какого чувства у своих колхозников считает абсолютно нежелательным.
Как видим, с теми, кто поддавался "животному" чувству и пускал несчастных в дом погреться, не церемонились ни минуты – тут же самих вышвыривали на мороз, вместе со всей семьей.
Именно это я и называю "созданием нового человека". Новый Человек, по мысли архитекторов Светлого Коммунистического Завтра, должен спокойно сидеть дома и, скажем, пить чай, никак не реагируя на плач и крики замерзающих прямо у него под окнами почти раздетых в мороз односельчан.
Важно понять, что большевики в данном случае стремились "вырезать", удалить у будущих колхозников не сочувствие как таковое, а именно эмпатию – способность к чувству, к восприятию чувства других людей.
В дальнейшем, если мы посмотрим на историю СССР, в особенности – на историю так называемого "диссидентского движения", мы увидим, что "научение" не прошло даром. В точности как в нашем примере с обезьянами, в социуме закрепилось убеждение, что всем тем, кто находится в конфликте с государством "рабочих и крестьян", то есть "политическим", просто нельзя сочувствовать.
Способы подавления эмпатии
Безусловно, в СССР применялись и другие способы "подавления эмпатии". Например – непременное "единогласие". Многие наблюдатели ретроспективно с удивлением отмечали, что при Советах государству и его партийным органам было совершенно недостаточно осудить какого-нибудь человека или "антипартийную группу" простым большинством голосов. Нет, решение непременно должно быть единогласным, а в адрес "отщепенцев" со словами гнева и презрения должны выступить чуть ли не все поголовно. Даже отказ проголосовать, сказавшись "больным", требовал особого гражданского мужества и рассматривался мемуаристами чуть ли не как подвиг, на который были способны единицы.
Почему это делалось? Какой был в этом психологический смысл? Смысл все тот же – подавление эмпатии. Человек, на которого обрушилась вся мощь государственного или партийного аппарата, пусть даже он осужден за реальные грехи, априори вызывает сочувствие… точнее, должен вызывать его у тех, в ком еще жива способность к эмпатии.
И именно пробуждения эмпатии Советская власть стремилась всячески избежать. Потому и должен был всякий потенциальный "сочувствующий" с максимально возможным пылом осудить "отщепенца", проорать публично, что ему еще "мало дали", потребовать "расстрелять как бешеную собаку" и т.п. За натуральностью выражения "гнева" бдительно следили "старшие товарищи", и горе было тому, кто "осуждал" не слишком ретиво…
Отсюда же – неформальный, но явственный для всех запрет на любые контакты с "наказанным" властью. Многочисленные мемуаристы советской поры рассказывали, как в моменты "опалы" вокруг них мгновенно образовывалось "безвоздушное пространство", все "друзья и коллеги" моментально испарялись из зоны видимости. Почему? Опять же – все были в курсе негласного правила, что с "наказанным" общаться нельзя, это табу. Откуда это "знание"? Да оттуда же, откуда у обезьян из эксперимента.
В некоторых мемуарах авторы с каким-то удивлением вспоминают о смельчаках, которые не покидали их даже в самые тяжелые моменты "опалы" — давали подработки, помогали с едой и одеждой – и их даже никто за это не наказывал! Думается, тут тот же самый случай: экспериментаторы с брандспойтами давно уже думать забыли о своем "эксперименте" — а обезьяны все еще ходят голодными под связкой бананов, опасаясь к ним притронуться. "Таков обычай!"
В СССР также действовал еще один мощнейший механизм подавления эмпатии – это Советская Армия. Каждые полгода она поставляла в "народное хозяйство" миллионы молодых мужчин с надежно блокированной способностью к эмпатии.
Каким образом? Это достигалось "само" через господствовавший практически во всех воинских частях социально-психологический механизм "дедовщины". Более подробно о "дедовщине" см. мое специальное исследование данного феномена, здесь же лишь отмечу, что "дедовщина" в армии, построенная на непрерывных издевательствах и унижениях, служит, в частности, прекрасным средством подавления эмпатии. В в/ч, пораженной "дедовщиной", склонный к эмпатии военнослужащий просто не мог долго протянуть в казарме: постоянное лицезрение сцен насилия и унижения собственных "однополчан" этому мало способствует. В результате те призывники, кто изначально был мало склонен к эмпатии, "дубели" в армии окончательно. Те же, в ком эта способность оставалась жива, или вступали в безнадежный конфликт со всем "воинским коллективом", включая офицеров, и погибали (избиение "дедами", самоубийство), или же – подобно шолоховским станичникам – приучались успешно давить в себе непрошенные чувства.
Отступление о чувствах
Кстати, о непрошенных чувствах. Многие люди, мало знакомые с психологией, склонны считать эмоции вредными. Они, дескать, лишь мешают эффективно принимать решения и достигать поставленных целей, "путают" человека, "превращают его в размазню" и т.п. Вот, дескать, как было бы здорово, если б можно было у человека эмоции вообще отключить! Какой бы эффективный получился деятель, настоящий мачо или, на худой конец, женщина-вамп! Не правда ли?
Увы, не правда. Точнее сказать, дело обстоит прямо противоположным образом. В психиатрии психические расстройства, связанные с "отключением" эмоциональной сферы у больных, достаточно хорошо известны. Вызывается это, как правило, органическими поражениями головного мозга. Такие больные в самом деле не в состоянии испытывать практически никакие эмоции… но это вовсе не делает "эффективными биороботами".
Наоборот: главная проблема "безэмоциональных" больных заключается в том, что они вообще, оказывается, неспособны к действиям! Нет эмоций – нет мотивации, нет мотивации – нет действий. Главная проблема психиатров с больными без эмоций – научить их принимать хоть какие-то, самые простейшие решения, типа – есть кашу или овощи, лежать или стоять и т.п. Интеллектуально они, как правило, вполне сохранны, могут многое объяснить, обо всем поговорить, все обосновать… Единственное – сделать ничего не могут.
Не правда ли, есть что-то похожее на наш народ, "дорогих россиян"? Та же, удивляющая многих, вялость и апатия, неспособность отстаивать даже свои простейшие права. У нашего народа, как у социального организма, тоже, как видим, отключены эмоции… Точнее, то, что я бы назвал "Главной Социальной Эмоцией" — эмпатию. Нет эмпатии – нет и социальных действий. А ее в самом деле нет – она надежно блокирована.
Возможно, именно поэтому у нас в стране до сих находится в столь странном, полумертвом состоянии профсоюзное движение. Ведь в основе любых профсоюзных действий лежит солидарность, а солидарность невозможна без эмпатии. Эмпатия – основа солидарности. Иначе зачем люди будут начинать забастовку, требуя, к примеру, вернуть работу своим уволенным товарищам?
Если нет эмпатии – то есть активного сопереживания тем, кому в настоящий момент еще хуже, чем тебе – тогда "эмпатоэктомированному" приходится прибегать к рациональным доводам, типа "если я не выступлю сейчас в поддержку уволенных, то завтра, возможно, уже уволят меня…" Проблема всех рациональных доводов в том, что они – как мы уже знаем от психиатров – не могут составлять надежной мотивационной основы. И понятно, почему: ведь на любой довод "за" всегда можно найти десяток "против" и еще сотню "не совсем за".
В итоге профсоюзники вяло обмениваются между собой различными доводами за и против, а профсоюз влачит в основном виртуальное существование…
Попытка самоанализа
Рассуждая об не совсем приятных особенностях собственного народа, всегда надо иметь в виду, что ты тем самым, в определенном смысле, выносишь приговор и самому себе. Ведь о чем мы сейчас говорим? По сути, о чем-то вроде "народного БИОСа". О неких "предпрограммах", заложенных в наше сознание и подсознание, по сути, еще до нашего рождения.
Значит, строго логически говоря, все это должно быть характерно и для меня самого. Я ведь тоже – часть народа. Значит, мой БИОС, если хотите, точно так же поврежден. Тот есть описанное "нарушение эмпатии" должно быть характерно и для меня самого…
Я думал над этим. И все время возвращался к своей большой работе над проблемой "дедовщины в армии". Я ведь действительно много копался во всем этом – разговаривал с дембелями, читал отчеты, делал классификации… В процессе ко мне периодически приходила шальная мысль, что "в этом есть что-то не то".
Я все-таки думаю, что человеку с нормальной эмпатией было бы чрезвычайно трудно перебирать все эти случаи стационарных издевательств, составляющих суть нашей армии; издевательств, поставленных "на поток", ставших системой. Описывать эту систему, выяснять ее целесообразность – зачем? Думаю, что для человека с развитым даром сопереживания все это было бы слишком тяжело "изучать". Возможно, в том, что я выбрал само это направление, проявляется этот внутренний порок – сниженная эмпатия.
Коммунистический парадокс
Из всего вышеизложенного есть одно следствие, которое можно даже счесть забавным. Очень похоже, что коммунистическая пропаганда имеет чрезвычайно мало шансов на успех именно у нас, в постсовке.
Почему? Ответ прост. Исторически и содержательно "красная" пропаганда чрезвычайно эмоциональна и даже слезлива. В сущности, она вся и построена на эксплуатации чувства "братства" и той же самой эмпатии. Вспомним хотя бы текст самой популярной революционной песни времен ВОСР – "Варшавянки":
"Мрет в наши дни с голодухи рабочий,
Станем ли, братцы, мы дальше молчать?"
В России 10-х годов прошлого века песня имела несомненный успех, звала людей на баррикады. Однако теперь, в 10-х годах века нынешнего, мы имеем народ, прошедший через долгое и целенаправленное "психическое моделирование" теми же коммунистами. И как теперь подействует на народ "Варшавянка"?
Да никак, и это совершенно очевидно. Наши люди даже не поймут, о чем тут, собственно, речь. Мрет с голодухи какой-то рабочий… Ну и что? А какие, собственно, действия ожидаются от нас? Мы-то при чем тут?
Современные коммунисты, трогательно привыкшие действовать "по старинке", от подобных вопросов, совершенно естественных для Новых Людей, ими же и выведенных, буквально теряются. Однако современным россиянам действительно непонятно, чего от них добиваются россказнями о голодухе каких-то неведомых рабочих.
Увы, из этого видна и изначальная обреченность "голодовок" типа той, что затеял Шеин в своей Астрахани. "Голодовка протеста" — это вообще по самой своей сути акция, целиком нацеленная на людей с развитой эмпатией. "Человек голодает", "ему плохо", "у него, наверно, жуткая слабость", "он на грани смерти", "как это остановить??!" — вот какие мысли должны, по идее, давить на современников голодающего.
Однако у нас у всех в анамнезе – крики и плач полураздетых детей, замерзающих под окнами наших дедов. Почему они на них не реагировали, мы уже давно забыли, но точно помним, что реагировать нельзя. Конечно, в этой ситуации никакие голодающие шеины не имеют ни малейшего шанса привлечь наше внимание. Лишенный эмпатии постсоветский человек просто тупо, в полном недоумении смотрит на Шеина, откровенно не врубаясь, что этот человек хочет и зачем он это все делает. Смотрит недолго, а отворотив взгляд, забывает о нелепом голодающем навсегда.
Вспомним единственные по-настоящему массовые митинги последнего времени – Болотную и Сахарова. Чем они были вызваны? Что заставило массы выйти все-таки на улицы? Кому эти массы сочувствовали?
Да никому, и в этом заключается второй величайший парадокс нашего времени. Ни пытки беззащитных, ни убийства детей в "нулевых" и начале "десятых" не заставили выйти и сотую часть "новых сердитых".
А что же их спровоцировало? Абсолютно рациональная причина – то, что бюллетени не так посчитали. С ошибками. В сумме должно быть 100%, а по телевизору показали 146%. Этонепорядок.
У нас нет эмпатии, вот в чем дело. Мы не можем спорить с властью из-за ерунды наподобие человеческих страданий или, ха-ха, слезинки ребенка. А вот арифметические ошибки – это другое дело. Это можно. За указание на ошибки в расчетах даже тов. Сталин не расстреливал, а даже, бывало, и награждал… Как ни странно, но на откровенно лоялистский ("ребята, вы неправильно считаете!") характер "протестов" зимой прошлого года обратили внимание очень немногие.
В начале 70-х Армения и весь дружный Советский Союз праздновали знаменательную дату: юбилей Еревана. По истории получалось, что это старейший город на территории СССР, еще со времен Урарту. Празднования проходили с невиданной помпой по сценарию из Кремля, и делегации всех республик организованно выезжали с подарками. В то же время правительство не давало западным армянам безвозмездно вложить свои средства в пир во время чумы, хотя те, как всегда, порывались.
В празднованиях должна была принять участие и делегация Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики, состоявшая из министров и секретарей обкома. Долго думали: с чем же им ехать в Армению? К обсуждению были привлечены ведущие ученые Чечено-Ингушетии, преимущественно историки. Чем армян удивить? Как подчеркнуть великую дружбу народов?
В Грозном проживала большая армянская диаспора, и посреди города расположился элитный район ее частных домовладений, называвшийся Бароновкой (в честь бывшего барона, построившего в Ялте «Ласточкино гнездо»). Стали думать: кто из армян наиболее знаменит и внес крупный вклад в историю Чечни?.. Никого не вспомнили выше докторов наук. Но один историк шепнул: «В Грозный немцы не сунулись, в Чечне они дошли только до Терека, а это порядка ста километров от города. На Сунжинском хребте располагались оборонительные линии ПВО (хотя фашисты старались не бомбить промысла: берегли чеченскую нефть – Адм. сайта). Так вот там были найдены человеческие останки!».
Останки там действительно вполне могли оказаться, но скорей всего – заключенных, которых Суслов, в то время первый секретарь Ставропольского края, вывел из тюрем своего региона под конвоем... Часть заключенных была расстреляна на хребте, так как существовал строгий приказ – не сдавать их врагу и при малейшей угрозе ликвидировать.
Ухватились за эту идею: «А почему бы нам не привезти в Армению останки неизвестного армянина, который доблестно защищал город Грозный от фашистских захватчиков?».
Останки с помпой упаковали в гроб, отдали в воздух салют, выстрелив трижды, как положено, и повезли в Армению хоронить, захватив также «достопримечательности» Чечено-Ингушетии: лучшие коньяки заводов, многолетней выдержки – лет по пятьдесят, - так называемый обкомовский спецзаказ, а также колбасы с Аргунского мясокомбината, изделия мастеров народных промыслов, которые подготовили кинжалы черненого серебра, инкрустированные золотом, шикарные блюда с чеканкой, домотканные ковры, и прочее. По приказу обкома партии было собрано все, на что горазда республика.
И поехали они в Ереван. Передали. Захоронили. Провели положенный срок – и вернулась комиссия в Грозный. Как и принято, армянская сторона выказала ответные знаки благодарности всем гостям, и чеченской делегации также. Были переданы коробки розового цвета, перевязанные шелковыми лентами с бантиками. Министры везли их домой, подарки были продуманы по-армянски и вручались по рейтингу – соответствующего размера для каждого из делегатов. Самая большая коробка предназначалась первому секретарю обкома партии ЧИАССР Опряткину. Она была размером с хороший импортный телевизор. Поменьше, как в сказке о Машеньке и трех медведях, - председателю Совмина ЧИАССР Гайербекову. Председатель Верховного Совета ЧИАССР Боков получил подарок примерно того же размера. Затем шла плеяда министров, величина коробок которых зависела от их личной значимости на армянский нетрезвый взгляд. Так, министру бытового обслуживания Инаркаеву, у которого дома можно было лицезреть все эти дары перед раздачей, досталась довольно внушительная... А министр здравохранения получил почему-то поменьше; что-то дали, совсем смешное на вид, и министру культуры...
Сын Инаркаева Зелимхан, тогда еще школьник, в доме отца которого хранились коробки до вручения адресатам, не пересилил любопытства. Одну коробку он приотрыл и вытащил из нее блок сигарет, состоявший из пяти наборных пачек, а не из десяти, как обычно. Армянские сигареты всегда ценились, Зелимхан показал их и в школе, куда пришел он заметно поддатый, предварительно уже хлебнув с полрюмки подарочного коньяка: не мог же он устоять перед видом хрустального графина. По такому поводу занятия были отменены учениками, и команда их пятерых юных повес направилась в дом Инаркаева.
Рассказывает очевидец: «Все коробки выстроились согласно размеру. В этом же подъезде жил дядя Зелимхана, тоже министр, Вахаев. Из его коробки Зелим достал сигареты, и мы выпили по рюмки коньяку из Вахаевского графина и принялись обсуждать социалистическое неравноправие: все должны быть равны, так почему же первому секретарю предназначена такая большая коробка?!
Разговор перешел к останкам неизвестного армянина. А как узнали, что он армянин? Или кости были соленые, как у крещеных?..
И решили мы всех уравнять. Отжимая углы запломбированных коробок, мы из крупных выбрали на свой детский вкус излишки подарков - и у нас был большой школьный пир. А лишнее серебро мы отнесли в ювелирный магазин, где у нас, дураков, перекупщицы его отхватили с руками. Вот такая была уравниловка».
Но самый главный из ответных армянских подарков был воспринят чеченцами как издевка. В центре города между двумя проспектами, ко всем известному центральному Аракеловскому гастроному армянские строители привезли и там воздвигли питьевой фонтанчик с надписью: «Грозному – от Еревана». И все бы ничего, но фонтанчик был сделан такой вышины, что любой желавший напиться должен был встать непременно, что называется, раком. Хуже всех было женщинам. Пересудов по этому поводу гуляло достаточно. Однажды ночью какой-то джигит, не выдержав армянского глумления и намеков, подъехал на грузовике, накинул стальной трос и стал вовсю газовать, стараясь вырвать фонтан из земли. Трос врезался в камень, но фонтан не сдвигался. Подоспевший наряд милиции отконвоировал удальца в райотдел.
Фонтан били и ломом, и даже пытались взорвать, но только надпись со временем забили, не загасив струю дружбы братских народов.
В одном квартале от фонтанчика находился и памятник Ермолову, проведшему первый широкий геноцид в Чечне, и бюст регулярно взрывали. Все тогда знали: если в городе взрыв – то это скидывают Ермолова.
На заводе «Красный молот» отлили штук двадцать бюстов: не успевали один взрывать, как через несколько часов стоял новый. А затем, чтобы было не подобраться, там поставили круглосуточный пост милиции, охранявший честь генерала. Затем уже по решению властей были замазаны частично его фашистские изречения... Полезно их привести – в назидание потомкам и для того, чтобы каждый представил, каково было чеченцам жить под оккупантами, ежедневно читая на чугунной стене перед памятником: «Я не успокоюсь, пока хоть один чеченец останется живой... Нет подлее народа под солнцем... Где бы я ни был, я помню, что я россиянин». Это было, как если б на Красной площади увековечили Гитлера.
Памятник был обнесен колючей проволокой с сигнализацией, но его продолжали взрывать.
Эрик Бюве начал свою карьеру фотографа в 1981 году, окончив факультет искусства и графики в Париже. Он заинтересовался фотографией еще в 8 лет, когда впервые увидел снимки «Аполлона 11», высадившегося на Луну. Эрик освещал многие международные мероприятия, важные моменты в жизни разных стран, а также многие «социальные» истории. В этом выпуске представлена одна из его работ – фото с ежегодного съезда хиппи в Бразилии под названием «Радужное собрание». Эти люди против любого проявления агрессии и войны, они целиком и полностью за мир, спокойствие и природу. Именно это они и демонстрируют, купаясь обнаженными в чистых водах реки, или катаясь на лошадях.
P.S. Осторожно, под катом присутствует обнаженная натура!
"Высоцкий и КГБ"- свой взгляд В России, как и в СССР, всегда знали: запретный плод сладок, а потому была традиция: раскрутить талант, ставя ему искусственные препоны. Потом окружали его ореолом гения- бунтаря, полубога, духовного брата Прометея, чтобы, водворив его на новый Олимп в качестве идола, держать для поклонения народных масс и их управления в нужном для Кремля русле. Таким и стало имя Владимира Высоцкого.
Меня поражает, почему в России, вдруг ставшей такой набожной, напрочь забыли самую главную Божественную заповедь - "Не сотвори себе кумира".
Вот и подумайте, как в тоталитарной Совдепии, когда даже в социалистические Болгарию или Польшу попадали единицы, а в США, пожалуй, и Леонид Ильич Брежнев сам с собой собеседование проходил, Высоцкий выезжал заграницу часто без помпы и шумихи. Там он проводит беседы, встречи, небольшие концерты. В его поездках числилась и Мексика с ее колоритным темпераментом. Известно, что всемогущий Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев был страстным любителем и ценителем иномарок, а потому главы других государств, стараясь снискать расположение, задабривали его самыми совершенными разработками их автопрома. Так один из самых крутых "мерседесов" на то время, был подарен Леониду Ильичу, но, удивительно именно такой же появился у В.С. Высоцкого. Это ведь, действительно так, что "если звезды зажигают, это кому-нибудь нужно»!
Высоцкого же КГБ СССР, курирующее по заданию Политбюро ЦК КПСС, превращал в разудалого "Петрушку", что издавна использовался на ярмарках. Только совдеповская ярмарка была сродни знаменитым потемкинским деревням, где за красочными декорациями с Кремлем на Красной площади, с пикантной перчинкой в виде андеграундного, но самого известного и знаменитого в кругах прогрессивной интеллигенции Запада, театра "На Таганке", за колючей проволокой простирались огромные просторы ГУЛАГа с его городами-зонами. Для роли петрушки, разудалого бунтаря-скомороха с талантливыми песнями и в большинстве своем героико-патриотического содержания, КГБ умело создало имидж "подпольного певца-сочинителя запрещенных песен". Хотя ни в одном списке песни эти не были запрещены, а переписывались с магнитофона на магнитофон и слушались даже высшей номенклатурой СССР. В этом и была их изюминка, та притягательная ценность запретного плода, что делала имя Высоцкого и его песни неимоверно популярными в самых широких слоях народа страны и даже за его пределами.
Многие хорошо помнят, как в конце 80-начале 90-х, шансон хлынул в массы из всех щелей. А в период "братков" в каждом дворе чуть ли не по "бригаде пацанов" было, которые нахватавшись "по верхам", да нарастив мясо, загибали пальцы "веером", пускали слюну через отвисшую губу под несущихся из их машин голоса А. Новикова, К. Огонька, или даже Розенбаума, "подсевшего" на шансон "бабла" ради.
Быстро прошла эта волна, и исчез флер романтизма потому, что зиждился на неприемлемости Кремлем шансона, как вида официального творчества. "Кого уж - нет, а кто - далече!" Тонкий, талантливый и не понаслышке знающий вкус "кровной пайки" А. Новиков, глянув на эту "перхоть", что завелась в давно не чесанной "шерсти", и ушел в свой бизнес, иногда создавая что-то лирическое, но мужское, с характерной гендерной составляющей
Розенбаум нашел себя в Думе, и, кто знает, где и в чем реализовался бы Высоцкий, а точнее: к какой реализации его привел бы КГБ-ФСБ.
Многие знали в Москве об относительной вседозволенности, которой пользовался Высоцкий, когда он приходил даже в поликлинику 4-го Управления МЗ СССР и требовал у многих врачей морфин с омнопоном, а те, боясь отказать, выдавали ему наркотики. Кое-кто из тех врачей потерял места в престижных учреждениях, а были и такие, что и отправились в лагеря. Отец моего приятеля юности Сашки З., учившегося во 2-м Медицинском институте, работал в 4-м Управлении Минздрава СССР, обслуживающем ЦК КПСС под руководством академика Е.Чазова. Папа же, имел звание профессора и заведовал фармакологией в 4-м управлении, что принесло ему мрачные дни тревог и переживаний, когда кто-то из подчиненных был увезен на Лубянку и долго отписывался, объясняясь, на каком основании он отпустил наркотические средства Владимиру Высоцкому.
Понятно, что подсадили артиста на наркоту, не желая того. Раньше можно было найти объявление гласившее: "Выведу из запоя за 2 часа". В реальности это было то, что пациенту, умирающему от запоя, знаток делал укол наркотиков, но обратившийся об этом и не подозревал. Через какие-то минут 15 человек начинал ощущать себя молодым и здоровым, и ощущение похмелья проходило как дурной сон. Действует это по принципу – клин клином вышибают, но при частой помощи подобным способом получается, что одно зло подменяется другим, как и стало с Высоцким.
Кремль и КГБ СССР хорошо понимали и ценили значимость Высоцкого, и он был в их руках тем самым "Петрушкой" - зычным, ярким, много кричащим, но только о тех недостатках, как известное пьянство или головотяпство. Но в его песнях, и его голосом это звучало как бунтарский призыв. В поддержание этой легенды, были обеспечены поездки в ведущие страны мира, женитьба на одной из красивейших и известнейших актрис мира, Марине Влади, иномарки, которые он менял, как перчатки, во времена, когда простой советский "Жигуленок" был несбыточной мечтой для миллионов, живших в Советском Союзе. Власть закрывала глаза и прощала ему то, что другому homo sovieticus не прощалось: многобрачие, гулянки в ресторанах и, конечно же - наркотики.
КГБ курировал, оберегал и даже лелеял Высоцкого, готовя его вместе с известным олимпийским мишкой на роль символа готовящийся Олимпиады. Скорее всего, так бы и было, поживи он на несколько месяцев дольше, но... Как бы не казалось это кощунственным, но я думаю, что он ушел во время, как и уходят великие - на пике.
