Обновление статуса
Автор: Муси Аслан
История одного геноцида.....
5 - 20 марта, Бои за Комсомольское (Рассказ очевидца).
Несмотря на то, что после практически беспрерывных двухнедельных бомбардировок, обстрелов из систем залпового огня, ракет, огнеметных систем «Буратино», артиллерии и танков, разрушенный Саади-Котар в течение нескольких последующих дней подвергался неоднократным «зачисткам», под развалинами домов уцелели несколько человек. Вот рассказ одного из них, назовем его Асланом.
«Я, вместе с моим двоюродным братом Мурадом приехали в Чечню из Казахстана, в гости к родственникам. Произошло это буквально за несколько недель до начала так называемой «контртеррористической операции». Естественно, после начала войны мы уже не могли покинуть территорию республики, так как нас задержали бы на первом же российском блокпосту как иностранных граждан и «наемников». Вместе с выходившими из окруженного Грозного бойами мы сначала ушли в горы. А потом решили вернуться назад и попытаться уехать домой, в Казахстан», — рассказывает Аслан.
«Мы были в Шатойском районе, когда узнали, что несколько отрядов чеченских бойцов намерены прорваться на плоскость и решили уйти с ними, поскольку Шатой тоже уже был блокирован и постоянно подвергался авиаударам и обстрелам. А идти через посты, как я уже говорил, означало бы для нас практически самоубийство. Мы присоединились к одной из групп, которой командовал Хамзат Идигов. Он был командиром полка гелаевского спецназа «Борз» (Волк). 5-го марта мы вошли в Саади-Котар, и это началось», — продолжает он.
«Военные полностью блокировали село, даже мирных жителей они в течение нескольких дней держали на окраине села, между собой и нами, как бы в качестве «живого щита». А ведь большую часть людей, которая хотела покинуть окруженное село, составляли дети, женщины и старики.
По селу постоянно била артиллерия, его бомбили с воздуха, обстреливали ракетами и тяжелыми огнеметами, которые наши называли «Буратино». Применялась еще установка «Змей Горыныч», которая выстреливала детонирующий шнур, который сметал все вокруг. От беспрерывных обстрелов в селе горели не только дома, но даже земля» — продолжает Аслан. Это просто не передать словами».
По его словам, никаких бункеров и подземных укрытий, как утверждала официальная пропаганда и российское военное командование, в селе не было.
«Мы укрывались от обстрелов в обычных подвалах, которые имеются в Чечне во многих домах и предназначены в основном для хранения продуктов. Сколько человек в них погибло, сгорело заживо, я не могу сказать. Я помню, как в один из дней мы с братом пошли навестить знакомого парня, который был ранен и находился в подвале другого разбитого дома, который был метрах в трехстах от нас. Идти в полный рост мы не могли, потому что буквально стоял шквал огня и повсюду разлетались осколки, — рассказывает собеседник. Нам приходилось ползти».
«Мы были примерно в ста метрах от этого подвала, когда вдруг раздалось какое-то шипение. Мурад мне говорит: «Аслан, они (русские) кажется, газ применили»! Но потом мы поняли, что ошиблись. Это был не газ, а огнемет. Тот самый «Буратино». В нескольких метрах от нас на четвереньках стоял молодой парень и смотрел на нас расширенными от боли и ужаса глазами. Он весь горел и обуглился буквально на наших глазах. И мы ничем ему не могли помочь. Все кто были в том подвале, сгорели заживо. То, что происходило тогда в Саади-Котрае можно назвать одним словом — бойня. Это был самый настоящий ад на земле», — говорит Аслан.
«На следующий день взрывом ракеты убило моего брата, а меня ранило в бедро и руку. Меня, как и других раненных укрыли в одном из подвалов. Потом и в этот подвал попал снаряд, убив всех моих товарищей. Только один из них, его звали Гелани, был жив в течение еще двух — трех часов. Меня спасло то, что я находился в дальнем углу подвала. Часть настила обрушилась и прикрыла меня. Так я провел в этом подвале около недели…», — продолжает он.
«Что бои в селе закончилось, мне стало понятно, когда по селу стала ездить бронетехника и ходить солдаты. Они обходили все подвалы и забрасывали их гранатами. Каждый день они проделывали это по несколько раз. Подвал, в котором я находился, они вскрывать не стали, потому что стоял ужасный запах разлагающихся тел, все вокруг было забрызгано кровью и человеческими останками», — считает он.
«Я часто терял сознание, а когда приходил в себя, долго не мог понять, где я нахожусь, и что происходит. Было только одно желание — умереть. В один из таких периодов просветления я вдруг увидел перед собой человека в гражданском, который по-чеченски спросил: «Ты живой?» Я смог ответить ему, только прикрыв глаза. Он ушел, потом вернулся с еще тремя мужчинами. Они посовещались и тот, который меня нашел, сказал: «Мертвому мы уже не поможем, давайте спасем хотя бы одного живого». Остальные согласились», — рассказывает собеседник.
Позже Аслан узнал, что спасшие его люди были родственниками убитого в селе Саади-Котар полевого командира среднего звена моджахедов. Они заплатили одному из российских офицеров 400 долларов за то, чтобы он разрешил им отыскать тело своего погибшего родственника и забрать его для предания земле.
«Меня предупредили, чтобы я не шевелился и не стонал. После чего вынесли из подвала и положили в кузов какой-то машины. Я был весь в копоти от постоянных взрывов и поведенных в подвале дней, и, наверное, действительно походил на мертвого, — усмехается он. Слышу, подошел какой-то военный и спрашивает у тех мужчин: «Ну что, нашли своего»? Те ответили, что нашли. Тогда он схватился за борт машины, заглянул в кузов и неожиданно ударил меня по животу саперной лопаткой, наверное, проверял, действительно ли я мертв. Меня спасло то, что на мне было два ремня. Один сверху и другой под курткой. Удар пришелся именно по ним. Не знаю, как мне удалось не застонать. Вероятно, Всевышнему не угодна была моя смерть в тот момент. Меня благополучно вывезли в Урус-Мартан и там, в доме одного из этих людей, выхаживали около месяца».
«Потом за мной приехали мои близкие, и увезли в Грозный. Я всегда буду с благодарностью вспоминать тех, кто спас меня от неминуемой смерти. А то, что было в Саади-Котаре, те зверства, которые там учинили российские военные, я тоже запомню на всю оставшуюся жизнь. Находясь в подвале, я слышал крики и вопли истязаемых ими людей. Тех, кто поверил в обещанную амнистию и сдался, обессилев от голода и жажды. Многих они забили насмерть, закопали живьем в землю, давили танками и бронетранспортерами», — рассказывает собеседник.
«Мне говорили, что в этой бойне кроме меня уцелели еще несколько человек, которым удалось выбраться из села после того, как его захватили войска. Говорят что из тех нескольких десятков человек, сдавшихся под гарантии российских генералов, в живых осталось немного. Часть как я уже говорил, зверски убили, остальных, якобы «амнистировали», но и часть из них потом исчезла при невыясненных обстоятельствах».
Утверждается, что в Саади-Котаре было убито до 800 чеченских бойцов, но смею заверить, что большинство из тех, кто был тогда в этом селе, были молодые парни, у которых не было оружия, и они, как и мы с Мурадом, просто оказались жертвами различных обстоятельств и заложниками этой ситуации. Бойцов Гелаева там было, может быть, человек триста — триста пятьдесят», — убежден он.
Бои в селении Саади-Котар, начавшиеся 5-го марта 2000-го года, завершились только в двадцатых числах марта. Убитые в ходе боев за село моджахеды были затем похоронены на кладбищах в соседних населенных пунктах. При этом, многие тела предали земле неопознанными, поскольку они были изуродованы до неузнаваемости.
Очевидцы рассказывают о трупах с отрезанными ушами, носами, выколотыми глазами и отрубленными конечностями. Но в официальной сводке «побед» русских оккупантов такие подробности «борьбы с терроризмом» никогда не приводились.
КЦ По материалам
Prague Watchdog
5 - 20 марта, Бои за Комсомольское (Рассказ очевидца).
Несмотря на то, что после практически беспрерывных двухнедельных бомбардировок, обстрелов из систем залпового огня, ракет, огнеметных систем «Буратино», артиллерии и танков, разрушенный Саади-Котар в течение нескольких последующих дней подвергался неоднократным «зачисткам», под развалинами домов уцелели несколько человек. Вот рассказ одного из них, назовем его Асланом.
«Я, вместе с моим двоюродным братом Мурадом приехали в Чечню из Казахстана, в гости к родственникам. Произошло это буквально за несколько недель до начала так называемой «контртеррористической операции». Естественно, после начала войны мы уже не могли покинуть территорию республики, так как нас задержали бы на первом же российском блокпосту как иностранных граждан и «наемников». Вместе с выходившими из окруженного Грозного бойами мы сначала ушли в горы. А потом решили вернуться назад и попытаться уехать домой, в Казахстан», — рассказывает Аслан.
«Мы были в Шатойском районе, когда узнали, что несколько отрядов чеченских бойцов намерены прорваться на плоскость и решили уйти с ними, поскольку Шатой тоже уже был блокирован и постоянно подвергался авиаударам и обстрелам. А идти через посты, как я уже говорил, означало бы для нас практически самоубийство. Мы присоединились к одной из групп, которой командовал Хамзат Идигов. Он был командиром полка гелаевского спецназа «Борз» (Волк). 5-го марта мы вошли в Саади-Котар, и это началось», — продолжает он.
«Военные полностью блокировали село, даже мирных жителей они в течение нескольких дней держали на окраине села, между собой и нами, как бы в качестве «живого щита». А ведь большую часть людей, которая хотела покинуть окруженное село, составляли дети, женщины и старики.
По селу постоянно била артиллерия, его бомбили с воздуха, обстреливали ракетами и тяжелыми огнеметами, которые наши называли «Буратино». Применялась еще установка «Змей Горыныч», которая выстреливала детонирующий шнур, который сметал все вокруг. От беспрерывных обстрелов в селе горели не только дома, но даже земля» — продолжает Аслан. Это просто не передать словами».
По его словам, никаких бункеров и подземных укрытий, как утверждала официальная пропаганда и российское военное командование, в селе не было.
«Мы укрывались от обстрелов в обычных подвалах, которые имеются в Чечне во многих домах и предназначены в основном для хранения продуктов. Сколько человек в них погибло, сгорело заживо, я не могу сказать. Я помню, как в один из дней мы с братом пошли навестить знакомого парня, который был ранен и находился в подвале другого разбитого дома, который был метрах в трехстах от нас. Идти в полный рост мы не могли, потому что буквально стоял шквал огня и повсюду разлетались осколки, — рассказывает собеседник. Нам приходилось ползти».
«Мы были примерно в ста метрах от этого подвала, когда вдруг раздалось какое-то шипение. Мурад мне говорит: «Аслан, они (русские) кажется, газ применили»! Но потом мы поняли, что ошиблись. Это был не газ, а огнемет. Тот самый «Буратино». В нескольких метрах от нас на четвереньках стоял молодой парень и смотрел на нас расширенными от боли и ужаса глазами. Он весь горел и обуглился буквально на наших глазах. И мы ничем ему не могли помочь. Все кто были в том подвале, сгорели заживо. То, что происходило тогда в Саади-Котрае можно назвать одним словом — бойня. Это был самый настоящий ад на земле», — говорит Аслан.
«На следующий день взрывом ракеты убило моего брата, а меня ранило в бедро и руку. Меня, как и других раненных укрыли в одном из подвалов. Потом и в этот подвал попал снаряд, убив всех моих товарищей. Только один из них, его звали Гелани, был жив в течение еще двух — трех часов. Меня спасло то, что я находился в дальнем углу подвала. Часть настила обрушилась и прикрыла меня. Так я провел в этом подвале около недели…», — продолжает он.
«Что бои в селе закончилось, мне стало понятно, когда по селу стала ездить бронетехника и ходить солдаты. Они обходили все подвалы и забрасывали их гранатами. Каждый день они проделывали это по несколько раз. Подвал, в котором я находился, они вскрывать не стали, потому что стоял ужасный запах разлагающихся тел, все вокруг было забрызгано кровью и человеческими останками», — считает он.
«Я часто терял сознание, а когда приходил в себя, долго не мог понять, где я нахожусь, и что происходит. Было только одно желание — умереть. В один из таких периодов просветления я вдруг увидел перед собой человека в гражданском, который по-чеченски спросил: «Ты живой?» Я смог ответить ему, только прикрыв глаза. Он ушел, потом вернулся с еще тремя мужчинами. Они посовещались и тот, который меня нашел, сказал: «Мертвому мы уже не поможем, давайте спасем хотя бы одного живого». Остальные согласились», — рассказывает собеседник.
Позже Аслан узнал, что спасшие его люди были родственниками убитого в селе Саади-Котар полевого командира среднего звена моджахедов. Они заплатили одному из российских офицеров 400 долларов за то, чтобы он разрешил им отыскать тело своего погибшего родственника и забрать его для предания земле.
«Меня предупредили, чтобы я не шевелился и не стонал. После чего вынесли из подвала и положили в кузов какой-то машины. Я был весь в копоти от постоянных взрывов и поведенных в подвале дней, и, наверное, действительно походил на мертвого, — усмехается он. Слышу, подошел какой-то военный и спрашивает у тех мужчин: «Ну что, нашли своего»? Те ответили, что нашли. Тогда он схватился за борт машины, заглянул в кузов и неожиданно ударил меня по животу саперной лопаткой, наверное, проверял, действительно ли я мертв. Меня спасло то, что на мне было два ремня. Один сверху и другой под курткой. Удар пришелся именно по ним. Не знаю, как мне удалось не застонать. Вероятно, Всевышнему не угодна была моя смерть в тот момент. Меня благополучно вывезли в Урус-Мартан и там, в доме одного из этих людей, выхаживали около месяца».
«Потом за мной приехали мои близкие, и увезли в Грозный. Я всегда буду с благодарностью вспоминать тех, кто спас меня от неминуемой смерти. А то, что было в Саади-Котаре, те зверства, которые там учинили российские военные, я тоже запомню на всю оставшуюся жизнь. Находясь в подвале, я слышал крики и вопли истязаемых ими людей. Тех, кто поверил в обещанную амнистию и сдался, обессилев от голода и жажды. Многих они забили насмерть, закопали живьем в землю, давили танками и бронетранспортерами», — рассказывает собеседник.
«Мне говорили, что в этой бойне кроме меня уцелели еще несколько человек, которым удалось выбраться из села после того, как его захватили войска. Говорят что из тех нескольких десятков человек, сдавшихся под гарантии российских генералов, в живых осталось немного. Часть как я уже говорил, зверски убили, остальных, якобы «амнистировали», но и часть из них потом исчезла при невыясненных обстоятельствах».
Утверждается, что в Саади-Котаре было убито до 800 чеченских бойцов, но смею заверить, что большинство из тех, кто был тогда в этом селе, были молодые парни, у которых не было оружия, и они, как и мы с Мурадом, просто оказались жертвами различных обстоятельств и заложниками этой ситуации. Бойцов Гелаева там было, может быть, человек триста — триста пятьдесят», — убежден он.
Бои в селении Саади-Котар, начавшиеся 5-го марта 2000-го года, завершились только в двадцатых числах марта. Убитые в ходе боев за село моджахеды были затем похоронены на кладбищах в соседних населенных пунктах. При этом, многие тела предали земле неопознанными, поскольку они были изуродованы до неузнаваемости.
Очевидцы рассказывают о трупах с отрезанными ушами, носами, выколотыми глазами и отрубленными конечностями. Но в официальной сводке «побед» русских оккупантов такие подробности «борьбы с терроризмом» никогда не приводились.
КЦ По материалам
Prague Watchdog
Полковник Иса Садыков – профессиональный военный, бывший командир отряда «Серые волки» (Boz Qurd) воевавшего в Карабахе, занимал пост заместителя министра обороны Азербайджана в 1993-95 годах. Впоследствии возглавил Союз Офицеров Азербайджана. Кредо Исы Садыгова – полное освобождение Карабаха от армянско-российских оккупантов, из-за чего в прошлом имел разногласия с руководством Азербайджана. В 2004 году эмигрировал в Норвегию, где проживает в нынешнее время.
